Егерь жил довольно скромно. Съемная однушка на улице 800-летия Москвы не производила впечатления роскошных апартаментов. Убого обставленная, тесная квартира на четвертом этаже…. Егерь, похоже, был не столь богат, как Мертвые Братья или орденские Охотники. Или он просто очень старался не выделяться и не привлекать к себе лишнего внимания.
В прихожей – пустая вешалка, обувная полочка без обуви, колченогая табуретка, треснувшее зеркало… В комнате, являвшейся одновременно и гостиной, и спальней, и залом, – пара кресел, потертый малогабаритный раздвижной диванчик, облупившийся журнальный столик, старенький палас на обшарпанном паркетном полу и простенькая люстра на потолке, явно нуждающемся в побелке. Шкаф и телевизор у одной стены, огромная картина – какой-то дурацкий натюрморт – на другой. Над картиной тихонько шаркали стрелками дешевые настенные часы. В кухне Дмитрий успел заметить покоцанный холодильник.
Единственное, что было здесь на высоком уровне, – это мощный магический экран. Горс почувствовал его сразу, и Дмитрий, являвший теперь с Горсом одно целое, тоже незамедлительно узнал об этом.
– Ты отслеживала переговоры «скорпионов» отсюда? – спросил Дмитрий у Кристины.
– Нет, что ты, – улыбнулась она. – Я жила и работала в более подходящем для этого месте. Егерь снабдил меня всем необходимым.
– А это?
– Это – его жилище, – девушка кивнула на Егеря.
– Но вы оба тоже можете чувствовать себя здесь как дома, – Егерь жестом радушного хозяина обвел рукой тесное пространство. – Присаживайтесь.
Кристина сразу забралась с ногами в мягкое уютное кресло.
Дмитрий садиться не стал. На вопрос во взгляде Егеря пояснил:
– Я лучше постою. Пока.
После того как Бронский-Танутамун усадил его на диван, оказавшийся капканом, Дмитрий решил держаться в подозрительных местах подальше от мягкой мебели. Это место он все еще считал подозрительным.
– Как хочешь, – Егерь постарался не выказать удивления. – Я оставлю вас на секунду. Нужно выпить за встречу. О делах поговорим позже.
Егерь удалился на кухню.
Дмитрий хмуро смотрел ему вслед.
– В чем дело? – улыбнулась Кристина. – Расслабься.
– Ты ему веришь? – спросил Дмитрий.
Девушка пожала плечами:
– Егерю этот союз выгоден, так же, как и мне… нам. Поэтому – да, верю. И тебе настоятельно советую.
– Я не до конца доверяю даже тебе, Кристина. С какой стати мне верить ему?
– А ты злопамятен, Димочка.
– Я всего лишь стараюсь быть осторожным.
Она печально покачала головой:
– Никак не можешь простить мне дачи Бронского?
– А такое можно прощать?
Вздох. Сожаление в темных миндалевидных глазах Кристины. Только не ясно – сожаление о чем: о собственном предательстве или о непонятливости собеседника.
– Обстоятельства изменились. Мы опять в одной лодке.
– И это надо отметить! – в комнату вошел Егерь. Хозяин держал поднос с тремя бокалами и бутылкой сухого красного, судя по этикетке – не из дешевых. Такое вино плохо сочеталось со скромной обстановкой однокомнатной квартиры.
Поднос опустился на журнальный столик.
– Может, ты все-таки сядешь, Дима? – предложил Егерь.
Дмитрий молча вышел в прихожую и принес оттуда табуретку. Поставил ее возле журнального столика. Сел. Табуретка внушала ему меньше опасений, чем кресло и диван.
Кристина улыбнулась. Егерь хмыкнул, но ничего не сказал.
Жидкость цвета крови полилась в бокалы.
– Прошу, – Егерь первым взял вино и вальяжно развалился на диване, закинув ногу на ногу.
Кристина потянулась к подносу, но Дмитрий перехватил бокал, на который она нацелилась, а девушке галантно передал тот, который предназначался ему. Если эти двое что-то задумали…
Кристина удивленно изогнула бровь, однако бокал из рук Дмитрия приняла спокойно.
– Не бойся, Дима, вино не отравленное, – усмехнулся Егерь. – Мы все пьем из одной бутылки. – Он отсалютовал, не чокаясь: – За нас! И за вас! Вы хорошая пара, Дима и Кристина…
