Здесь мы остались на всю ночь, высушили свое обмундирование, сварили картошки и закусили яблоками. На следующее утро продолжили свой путь, к нам присоединилась еще одна группа численностью около двадцати человек. Через некоторое время снова пошел дождь. Около полудня на старой тропе через перевал в Карпатах мы подошли к другой пограничной избушке. Она стояла пустой, никаких припасов в ней не оказалось. Еще через пару часов под проливным дождем мы наткнулись на двух бесхозных лошадей. Одну из них мы пристрелили, затем, сумев развести под дождем костер, поджарили себе мясо. Покончив с едой, двинулись дальше через перевал. Здесь, на высоте, нам встречались многочисленные группы солдат. С раннего утра на западе был слышен звук сражения, в основном все заглушал гром артиллерии. Фронт, стало быть, находился уже недалеко. После обеда мы встретили группу солдат, которые возвращались с того направления, — они сообщили нам, что дорога вниз от перевала выводит напрямую к русским. Поэтому я принял решение уклониться к югу, чтобы по возможности обойти фронт. Ночь мы провели в заброшенном доме.
6 сентября мы продолжили свой путь сначала в южном направлении, а примерно через час снова повернули на запад. По дороге нам встретилась вершина, на которой не рос лес, и мы поднялись на нее. Нашему взору открылось плоскогорье, на котором располагалось несколько деревень, шум сражения доносился спереди справа. Мы было решили, что смогли обогнуть фронт и обошли русскую передовую с юга. Эта мысль придала нам силы, мы поспешили спуститься в долину и обогнули еще одну, более низкую гору, следуя по направлению к увиденному нами плоскогорью. Но тут внезапно мы услышали совсем недалеко от себя топот шагов и шум моторов. Примерно в 100 метрах от нас за деревьями проходил проселок, по которому двигалась колонна солдат. Однако это были не германские солдаты, как мы было надеялись, но передовая маршевая колонна русских. Поскольку пересекать дорогу, по которой они двигались, с группой в двадцать человек при дневном свете было немыслимо, мы снова разделились на более мелкие группы. Со мной осталось около десяти человек.
Когда после прохождения очередной русской колонны дорога на какое-то время опустела, я решился, вместе со своими людьми, броском пересечь ее. Двигаться снова на юг представлялось мне нецелесообразным, прежде всего потому, что мы для этого не были готовы физически, так как очень ослабли. Нам удалось перебежкой пересечь дорогу, оставшись не замеченными русскими. Поскольку мы не знали, где именно мы находимся в тылу русских войск, то снова двинулись в путь только с наступлением темноты и прошли вблизи вражеской артиллерийской батареи. Так как, продираясь во тьме ночи сквозь чащу леса, мы наделали бы много шума, то сначала мы дождались восхода луны около полуночи. При ее свете оказалось, что недалеко от нас находится русский часовой, охраняющий стоящих примерно в 20 метрах от нас лошадей. Быстро покинув это место, мы снова переночевали в небольшом леске.
Утром 7 сентября мы разглядели впереди у горизонта село, в котором шел бой. Двигаясь к нему, мы встретили пастуха, который рассказал нам, что это село называется Геленке, до него около шести километров и оно все еще занято германской частью. Мы двинулись сначала в южном, а потом в юго-западном направлении. Перевалив через очередную высоту, мы наткнулись на лагерь венгерских беженцев, где нас снабдили продуктами. Но вскоре, при известии о том, что сюда двигаются русские, нам пришлось его покинуть. Один старик, который кое-как говорил по-немецки, рассказал нам про дорогу к германской передовой. Он также подтвердил, что село Геленке еще занято германскими и венгерскими войсками.
Мы двинулись вверх по склону в направлении тропы, ведущей в Геленке. Вскоре село уже лежало перед нами. С севера были слышны шум боя и рев самолетных моторов. Около 19.00 мы вошли в Геленке. На окраине села мы встретили двух саперов, у которых был приказ взорвать мост, когда по нему пройдут отступающие германские войска.
Мы выполнили свой долг и спаслись...»
