Произнося эти слова, полицай снял с моей головы фуражку. Повертел ее в руках, понюхал, надел мне на голову и спросил:
- Давно в лесу?
- Я не из леса!
- Ну, ты это, нам зря не морочь голову.
Полицай снова снял с меня фуражку и дал ее понюхать другим. Те повертели ее, понюхали, заметив пятна мазута, оказали:
- Она вся дымом пропахла. Вон сколько на ней следов от дыма и дегтя.
Фуражка действительно в пятнах мазута и издавала какой-то необычный запах. Добрая украинка, подарившая мне эту фуражку, говорила, что это фуражка сына моего. До войны он работал трактористом и одевал ее на работу. Тогда, на Украине, эти пятна не имели значения. Теперь же, в лесах, они стали вещественным доказательством моей причастности к партизанам.
- Это же не дым, а мазут. Что вы, сами не видите, фуражку мне подарил тракторист один, - уверял я полицаев.
- Знаем, знаем. Не в первый раз!
Полицаи, довольные поимкой, шутили. Обыскав одежду, повели в центр к своему начальству. Привели на мельницу, где в домах и складских постройках повсюду виднелись военные в немецкой форме. У коновязей стояли привязанные кони. Все немцы разговаривали на русском деревенском жаргоне. Вот удивление, а может быть они и в самом деле русские? Таких я еще не встречал. Вошли в помещение. За столом сидело двое в немецкой форме, они пили чай.
- Вот, поймали, - сказал полицай.
Военные невозмутимо продолжали пить чай и непринужденно разглядывали меня.
- Где вы его нашли?
- Шел в лес. Документов нет, - добавил полицай.
- Хорошо, иди.
Полицай вышел.
- Садись, - пригласили военные.
Такое обхождение было уже обнадеживающим. Уж лучше иметь дело с военными, чем с полицаями. Может быть, для меня будет лучше, если военным скажу, что я бывший советский воин. Попал в окружение, а теперь из окружения иду домой. Пожалуй, это было правильно.
- Откуда будешь, парень? - спросил красивый военный по-русски. Сомнения не было. Все они русские. Для военных решил быть тоже военным. И я поведал им правду, с некоторыми, удобными для себя изменениями.
- Я пленный, в мае попал под Харьковом. В лагерях находился в Днепропетровске. Сейчас многих отпускают домой, меня тоже отпустили. Иду вот домой в Брянск, да ваши дальше не пропускают.
- Документы есть?
- Нет. Их дают не всем. Меня посчитали за маленького, потому отпустили без документов.
- Так откуда будешь, родом то?
- Из Азии я, в Брянске живет моя тетка.
- Нет, парень, туда ты не пройдешь. Голоден, неверное?
- Да, голоден.
Высунув голову из окна, один из военных крикнул:
- Петровна!
В дверь вошла старая женщина. Она растерянно смотрела то на меня, то на военных.
- Собери ему чего-нибудь поесть в лабаз.
-Хорошо, - сказала она и вышла.
Другой военный вывел меня из дома и с порога приказал солдату отвести в склад.
- Потом разберемся, - оказал он.
Первая часть знакомства окончилась благополучно. Что будет дальше, посмотрим. Склад стоял неподалеку и был пустым деревянным амбаром, где пахло мукой и мышами. За мной захлопнулась дверь, и сзади впечатляюще загремел запор. Впервые за долгий путь меня закрывают под замок. Вокруг голые бревенчатые стены и пыльный деревянный пол. В стене, на уровне головы, виднелось небольшое отверстие. Наверное, отдушина. Через нее проходил свет, и слышались мужские голоса. Заглянул в нее. За стеной было такое же складское помещение. Там, на полу, на соломе лежали военные. У противоположной стены стояли винтовки, седла и разное другое имущество.
Один басистый голос рассказывал, как он залез в сарай. Открутил двум гусям головы, чтобы они не орали, и хотел было выйти, в это время в сарай входит хозяйка. Увидев обезглавленных гусей, стала орать. Я ей говорю:
- Молчи, дура, а то прибью зараз. Она же, от испуга, наверное, еще пуще заголосила. Кричит:
- Вашему начальству пойду пожалуюсь. Ну и стерва попала.
Другие засмеялись:
- Отдал ей гусей то?
- Как же, жди! У нее их вон, сколько в сарае, а мне двух стало жалко. Дал ей по морде и ушел.
Все засмеялись.
- Ух, ты, еще казак называется! Не умеешь ты обращаться с женским полом. Надо было вежливо. Женщины ласку любят, а ты по морде.
