13
Когда доктор говорил об Иисусе Христе, — поднималась нота любви к беспомощному младенцу; когда же он говорил о Христе, поднималась нота строго пылающего страдания: страдание из любви и любовь из страдания были скрещены в нотах этих.
Ни у кого не было подобного тому, что Рудольф Штейнер извлекал из душ, перед которыми ставил он свое ХРИСТОВЕДЕНЬЕ; не было гнозиса в обычном смысле: лишь перераставшая все формы любовь, да перераставшее все формы страдание!
Выражением его состояния сознания, действующего, как пробуд из сна, были как бы инициалы, горящее на лике его: И. Х.
Молчаливою строгостью он стоял перед нами в преддверии своих слов: о Христе.
14
Молчаливый жест строгости в нем обращался к нам и к себе: "Надо молиться и бодрствовать!" Перед собой и нами стоял с этим жестом преддверия слов о Христе: строгость молчания перерождает в склонение перетрясенности; молчание строгости, — как просьба к нам: себя подготовить! Соединились: пастух и учитель; преклонение соединялось с напоминанием о тайнах пути… ЗА ЗВЕЗДОЮ, в нас взрывая томление и тоску, как предтеч желанья рожденья; вот базис его учения о самопознании; из души извлекал литанию, которую проводит М. Коллинз: "Я желаю рождения. Я готов быть сожженным и уничтоженным; ибо это и есть рождение"39'.
Слова М. Коллинз: "Желание рождения сопровождается в первых сознательных опытах ученика чувством, что ничего нет".
Дух повергается в "трепет и ужас". Про "ученика" Коллинз говорит, что страдания его у порога рождения "ужасны, потому что состояние это представляется ему безысходным. Оно известно, как ОБРЯД УЖАСА".
ОБРЯД УЖАСА ПРЕДВАРЯЕТ — себя нахождение в храме.
15
Слова Штейнера о Христе в лекциях о Христе стоят мне звучащими в храме. Внутри храма — переживанье МИСТЕРИИ; ощущение, что "ныне силы небесные с нами невидимо служат" ощущение курсов его о Христе: лейпцигского, базельского, христианийского и норчоппингского[392]. Но предварение — строгость молчания в докторе. Такой строгостью, предварявшей "Евангелие от Марка" — курса, читанного в Базеле в сентябре 12 года, — строгость его мюнхенского курса "О Вечности и Мгновении", читанного в августе того же года[393]; в последнем нет слов о Христе; в нем — учитель тайн первых этапов; этапы показаны с подчерком: в труде "нудится" желанье рождения; в курсе не было ни САНТИМЕНТОВ, ни УТЕШЕНИЙ: рисовал выход "Я" в астрал, как почти колесование бегом в колесе; с души слетал крик: "Для чего стремление к посвящению, если оно — КAMАЛОКА?"
С чувством КАМАЛОКИ разъехались из Мюнхена, чтобы съехаться в Базеле, с почти стоном: "Боже мой, — почто ты покинул меня!" Душа спрашивала себя: "Можешь ли ты желать пути, — если ПУТЬ разрывает душу и твое будущее в нем — ПАДЕНИЕ!" Осознавались слова Коллинз об ОБРЯДЕ УЖАСА: об одиночестве без высшего "Я", Руководителя, Учителя, Бога. Вот что вызвал в нас мюнхенский лозунг Штейнера: "Перемените пути!"
Таково впечатление мое от впервые услышанного мной курса Штейнера; Штейнер в нем — "Учитель" строгий; одна душа, с которой я был близок в года, предшествовавшие приходу к Штейнеру, переживала то же впечатление; мы оба когда — то учились правде жизни; учившая нас выглядела МАТЕРЬЮ, а не "УЧИТЕЛЕМ"; судьба взяла МАТЬ; возвращаясь с первого свидания с доктором, знакомая моя сказала: "Доктор — не "МАТЬ", а "МАЧЕХА", у которой мы лишь вынуждены учиться". Его требовательность давила; с нею — то он нас ввел в мюнхенский курс, гле ставил ПУТЬ, как СТРАДАНИЕ: не надеялись, что вынесем; ощущали нечто, подобное разгрому; вставали строчки:
Когда, душа, просилась ты
Погибнуть, иль любить…[394]
Недели ожидания курса в Базеле стоят, как обращение к душе с этими словами.
Это был как бы "обряд ужаса" при желании: родиться; его во мне вызвал доктор; я его отстрадал; и тогда доктор явился с курсом "Евангелие от Марка", вскрывающим посвятительные моменты в событиях жизни Иисуса Христа; он был уже другим; указывающим на тайну жизни и на дух жизни; и я воскрес к жизни; пережитое на мюнхенском курсе и после него было необходимейшим потрясением до… — встряски стихий, необходимой для восприятия "Евангелия от Марка", которое доктор характеризует Евангелием стихийного тела. В этом курсе доктор — не только лектор, но и терапевт, совершающий в преддверии необходимую операцию над глазами, ушами: чтобы глаза ВИДЕЛИ, а уши — СЛЫШАЛИ.
