Ивейн остановился, неожиданно оказавшись на кромке обрыва, и в просвет меж ветвями дуба взглянул вниз. В душу его закралось недоброе предчувствие: что-то не так. Не теряя ни минуты, он спустился по скалистому склону, чтобы увериться в своих худших предположениях. Кобыла, со всей сбруей и притороченным к седлу дорожным мешком, исчезла. Само собой разумеется, покладистое животное не покинуло бы самовольно укрытой в горах поляны с чистой водой и сочной травой – тем более, что для этого требовалось преодолеть крутой подъем. Значит, ее похитили. Быть может, это сделали шныряющие в округе лесные разбойники, но более вероятно, что лошадь угнали мерсийские воины. Припомнив неоднократные столкновения в лесу, Ивейн пришел к заключению, что отряд разделился, чтобы, охотясь за ним, иметь возможность охватить как можно более широкое пространство.
Синие глаза Ивейна сузились при виде пустой полянки под деревом, где он недавно оставил Ягодку. Раз уж они нашли лошадь Аньи, они, разумеется, поняли, что жертва их где-то недалеко, и будут теперь искать с еще большим усердием – но не раньше, чем утром, когда рассветет. Несмотря на обычай мерсийцев нападать по ночам на беззащитные фермы, они ни разу не встречались с хорошо вооруженным противником под покровом ночной темноты. Так что нужно было немедленно найти Анью и отвести ее в пещеру. А там уж – поскольку самочувствие ее явно улучшилось – они возьмут мальчика и тотчас же тронутся в путь, чтобы уйти как можно дальше от пещеры, прежде чем первые лучи солнца блеснут на востоке.
Ивейн тотчас же вспомнил еще об одном немаловажном деле, радуясь, что забросил тогда узелок с платьем Аньи в кусты. Даже при свете дня невозможно было заметить в кустах зеленоватый тугой узелок, так что он оставался в сохранности. Жрец быстро достал его. Правда, котомка Аньи, а с ней и ее запасное платье, исчезла, но юноша был рад, что у нее осталась хотя бы эта одежда.
«А что если сократить путь и попытаться подняться по отвесному склону, там, где, сверкая, струился прозрачный поток?» – промелькнуло в голове жреца, но он тотчас же отверг эту опасную мысль. Ивейн пошел обратно, пока не наткнулся на слабый след.
Если бы он даже не знал, где родник, он был мог без труда отыскать его по следам маленьких ножек, приминавших высокие стебли травы, по сломанным веточкам, той дело попадавшимся на пути. Увидев эти ясные, отчетливые следы, Ивейн тут же подумал, как безрассудно со стороны девушки блуждать в одиночестве по ночному лесу. Чем ближе он подходил к роднику, где вода разливалась небольшим озерцом, перед тем как войти в свое извилистое, узкое русло, тем сильнее разгоралось в нем возмущение поступком Аньи и страх за нее. Он еще больше рассердился, с неудовольствием вспомнив, что под плащом у нее ничего нет, так что, еще не выйдя из-за деревьев, сплетавших ветви над головой, разразился потоком негодующих слов:
– Какие злые силы толкнули тебя на это безумие? Ты что, уже успела забыть об этих гнусных негодяях, которые только и смотрят, как бы полонить нас или предать смерти?
Девушка стояла по плечи в воде, ее только что вымытые белокурые локоны были подобраны кверху и заколоты драгоценным костяным гребнем, который обычно придерживал ее косы. Увидев Ивейна, Анья застыла. Она всматривалась в фигуру одетого в черное человека, почти неразличимого в полумраке, еще более густом под сплетенными ветвями деревьев. Как могла она рассказать ему о магическом действе, совершенном ею – не только не подготовленной к этому, но полукровкой, наполовину саксонкой? И уж тем более немыслимо было признаться, что она сделала это с помощью его собственного посоха, стоявшего неподалеку от него. Ивейн, кажется, его не заметил. Следующие слова жреца убедили девушку в том, что она ошиблась, недооценивая природной наблюдательности друида.
– Ты знаешь гораздо больше о тайнах друидов, чем положено саксонке и христианке, и должна бы догадаться, что сам по себе мой посох не властен тебя защитить.
Он указал на длинный, отполированный ладонями посох с погасшим кристаллом, прислоненный к толстому суку, с которого свисал также рог для питья. При этом он не сводил пристального взгляда с девушки.
