Воскресение астрального тела пре4расно показано в эзотерическом Кристианстве, в символической легенде о Странниках из Эмауса. Ученики, вспоминая по дороге события Страстей Господних, встречают чужестранца, которого не узнают. Чужестранец говорит им о вещах, уже знакомых им — так же, как это сделал бы Учитель. И тогда они понимают, что перед ними Иисус Кристос, Iesous-Xristos, воскресший и вернувшийся на короткое время к ним. Но он просит не трогать его: Noli me tangere! Ибо когда материализуется астральное тело, на короткое время, сделавшись видимым земными очами, его нельзя трогать, так как это может привести к выплеску смертоносной энергии. Кроме того, астральное тело не полностью совпадает с физическим. Оно лишь "похоже на него", потому что его стороны поменялись местами. Левая сторона стала правой, левостороннее — правосторонним.
Мертвые лишь походят на живых. Кроме того, у Воскресшего зрачки — квадратны.
Одна из практик Одинического Посвящения говорит о дематериапизации и материализации астрального тела. Именно это тело «воскресает», материализуется в красной враджа, в этой "духовной материи", делая это за счет физического тела, впитывая его тяжелую плотную энергию, его медленную вибрацию, используя, преображая ее. Потому что физическое тело некогда было астральным. Именно поэтому в могиле не будет трупа, Кристос воскрес я своем тепе. В могилах китайских даосских магов тоже нет следов трупа. Они оставляют там меч, чтобы указать на свою победу в этой Войне против смерти за Вечность. Это и есть результат алхимии, Истинного Искусства, практикуемого Королями и Героями.
Итак, именно астральное тело рождается или возрождается, то есть воскресает. Так возвращается Тонкое Тело, которым существо обладало и ранее, но лишь в качестве простого эмбриона или, точнее, потенции, возможности, несуществования. Это была Сила, вриль, практически кристаллизованная, плененная в демиургической материи, которая была возрождена благодаря Гиперборейской Науке. Это та форма, тот облик, в котором Бог вступил в сражение во Вселенной-Тюрьме в начале Времени, немного позже того, как Гиперборея погрузилась, и Ось — Acshe — Esche — сменила положение из-за воинственного вмешательства Демиурга, Врага.
Процесс возрождения совершается постепенно, обратно вынашиванию плода. Поэтому на гравюрах Rosarium Philosophorum из темных вод nigredo начинает подниматься крошечный младенец. Это лярва астрального тела, находящаяся в процессе воссоздания благодаря Алхимической Тантрической Йоге. В священной и Магической Войне против Сатанических Сил (Сат-Ур-На, превращенного во Время, т. е. Архетип, в Эон, уже используемый Демиургом), которые заключают в темницу Героя, Воина-Берсерка.
Нелегко достигнуть этой точки. Необходим Камень, lapis, Эликсир Жизни, Тайное Вино, незапятнанная Арийская Кровь, Жидкое Золото, Грааль.
Продукты многолетней «варки», всей и инициатической жизни должны быть освящены Третьим и даже Четвертым Лицом. Это таинственные Кабиры из «Фауста» Гете. ("Трое пришли, четвертого здесь нет, но это тот, кто думает за остальных"). То же говорил и Платон: "Один, два и три, но… где же четвертый, возлюбленный мои Тимей!" И даже Пятая Сила, или Личность, будет необходима (5 — это Число Гипербореи); необходимо, чтобы она явилась из вышины, из этой Иной Вселенной, где Некто остался ждать, словно у края Источника, fons perennis, из Ас-гарда, из Валгаллы валькирий и Вотана. Потому что сами Боги заинтересованы результатом развязанной здесь битвы. Однако основная помощь придет не от них, но скорее от тех, что "раньше прошли здесь и оставили на каждой скале по фонарю, освещая своими грезами…"
Да! Воин, который выходит, который побеждает и преображает мир, у которого отныне квадратные зрачки — знак бессмертия воскресшего — уже не тот, кто однажды вступил в борьбу внутри демиургической Вселенной. Он только похож на того. Потому что теперь у него Двойной Лик, как у Утренней Звезды, что также и Вечерняя Звезда. Лик Его и ЕЕ — Любимой, магической сестры, его Энои. его Аэши. его Amasia Uxor (Возлюбленной Сердца), сопровождающей его в опусе Воскресения и Бессмертия как Беатриче Данте, вплоть до последней, предопределенной точки. Она — его Валькирия здесь, на земле, а настоящем, или лучше — в Валгалле Асгарда, как идеал грез, как ментальная женщина, как Афина, вышедшая из головы Зевса, или как умершая возлюбленная, которую надо воскресить. В реальности или лишь в воображении. Словно Несуществующий Цветок, но цветок более реальный, чем все цветы садов этого мира.
