– Она собирается сказать Родиону, что я задумал какую-то пакость.
– Звучит не очень хорошо.
– Нет, это отлично. Она узнала меня по Купальням. И я сказал ей, что вывожу контрабандой что-то очень ценное из порта завтра вечером. Родион не из тех, кто бросается действовать сломя голову из-за какого-то слуха, так что его надо подтолкнуть, чтобы он опустошил наш корабль вместо нас. И вот тут в дело вступаешь ты.
– Наш корабль? Подожди, ты нашел корабль? – Адам подался вперед. – Хороший корабль, который мы сможем захватить?
– Да. «Каменное облако», – сказал Сенлин, сплетя руки за головой. – Это красивый простенький шлюп, и я, как выяснилось, знаю первого помощника капитана…
– В каком смысле знаешь первого помощника капитана?
– Мы с ней знакомы. Мы пару дней просидели в одной тюремной камере.
– Ну еще бы… – Адам растерянно моргнул. – Постой, и что же я, по-твоему, должен сделать с Родионом?
– Ты меня ему заложишь, – сказал Сенлин с таким видом, словно это была самая разумная вещь в мире. – Ты придашь достоверность слушку, который ему перескажут шлюхи.
Растерянность исказила лицо Адама: он как будто оцепенел посреди чихания.
– Ах, Томас, я не думаю, что это хороший…
– Нет, постой. Здесь все ожидают от всех предательства. И мы дадим им предательство. Ты скажешь Родиону, что в обмен на немедленное освобождение твоей сестры раскроешь весь мой заговор. Ну, не весь, конечно. Главное, он должен поверить, что у меня есть нечто очень ценное – не нужно говорить, что именно, он сам поймет, – и я прилагаю отчаянные усилия, чтобы вывезти это из порта завтра вечером. Потом ты…
Адам перебил:
– Откуда ему знать, что за контрабанду ты везешь?
– Потому что я уверен, это именно он связался с Комиссаром и навлек на меня Красную Руку. Родион все знает про картину, и я не сомневаюсь, он ждет, когда она где-нибудь всплывет. Скажи ему, я вывожу предмет, который стоит целое состояние, и пусть придет к выводу сам. Чем меньше ты знаешь, тем безопаснее для тебя. Самое главное, что ты пойдешь с ним в порт и настоишь, чтобы Волета тоже пришла. Не позволяй ему отговорить тебя от этого. Родион должен позволить вам обоим прийти. Думаю, он захочет это сделать; он захочет продемонстрировать мне твое предательство. Он будет им наслаждаться.
– Итак, картина у тебя.
– Не имеет значения, у меня ли она…
– Как это не имеет значения? Это важнее всего! Либо она у тебя, и мы можем торговаться за наши жизни, либо нет, и нас повесят на стрелах погрузочных кранов. Что ты будешь делать, когда Родион не найдет наживку, которую мы использовали, чтобы выманить его?
– Очень хороший довод, который подводит меня к следующему заданию в твоем списке. После того как ты предашь меня Родиону, ты пошлешь сообщение Финну Голлу и скажешь ему, что Родион собирается провести несанкционированный захват товаров в порту Голла завтра вечером. Скажи Голлу, что Родион использует свою власть над Волетой, чтобы заставить тебя искать корабли с сокровищами.
– «Корабли с сокровищами»? Ты с ума сошел?
– Какая разница. Скажи, что Родион использует тебя, чтобы найти уязвимый, ценный корабль для грабежа. Главное, не упоминай Комиссара или картину.
Адам потряс головой, словно его ударили:
– Это и есть твой план?
– Успокойся, успокойся, – проговорил Сенлин, смягчая тон, чтобы не позволить другу покориться охватившему его страху. – Я знаю, звучит немного беспорядочно. Но наш лучший шанс спастись – настроить этих самодуров друг против друга. – Он свел кулаки для наглядности. – Если Родион и Голл сразятся, они ослабнут и отвлекутся. Они не подумают о нас. Мы сможем ускользнуть. Поверь мне, Адам. Это может сработать. Пустой корабль, твоя сестра в порту, мы все готовы улетать.
Адам задумался на мгновение, а затем сказал:
– Но картина все-таки у тебя?
– У меня, по крайней мере, есть очень убедительный ящик размером с картину, – сказал Сенлин, подмигивая.
Когда Адам встал, ножки кресла взвизгнули по полу. Он одернул рубашку. На его лице отразилась мрачная решимость человека, которого попросили отправиться на казнь. Он кивнул:
– Слушаюсь, капитан.
И вышел из комнаты.
