Сенлин попался на высматривании просветов между металлическими соединениями бронированной руки, в которых виднелась бы кожа. Теперь он попытался изобразить, что интерес был чисто научным.
– Это такое необычное… – он шумно сглотнул, – украшение. Как оно крепится к руке?
– Никак, – сказала она с равнодушием человека, который вынужден участвовать в неудобном и пустом разговоре. – Я потеряла руку из-за гангрены шесть месяцев назад. Ее ампутировали почти по плечо. – Эдит старательно избегала взгляда Сенлина, и это еще сильнее его смутило, потому что он надеялся взглядом хоть как-то ее утешить. Но стеснительность Эдит также скрывала его первоначальное отвращение, которое перешло в гнев, а затем в жалость – всего за несколько секунд. – Да, инфекцию занесли во время клеймения, и нет, я не буду об этом говорить.
Чувствуя, как ей стало неловко, Сенлин приложил все усилия, чтобы снова сосредоточиться на руке. Это было истинное чудо: изысканное, словно заводная птица, и прочное, как подъемный кран. По всей руке бежал красивый узор в виде арабесок, похожий на татуировку дикого племени. Когда она согнула руку, демонстрируя механизм, клапан на плече выпустил небольшой сгусток пара, похожий на пыльцу, которую ветер сдувает с цветка. Когда ее пальцы разворачивались один за другим, внутри латунной оболочки жужжал часовой механизм. Она продемонстрировала живую гибкость, протянув руку и расстегнув верхнюю пуговицу его сюртука. Это было довольно-таки дерзко, Сенлин вздрогнул и тут же рассмеялся. Он с облегчением подумал, что гордая женщина, которую он встретил в Салоне, не поблекла из-за новой конечности или скромного корабля.
– Это требовательный маленький двигатель, – сказала Эдит. – Я должна наливать в него воду. Его нужно смазывать и заправлять. У меня были призовые чистокровные кони, которым требовалось меньше внимания. И он дался недешево, вот что я тебе скажу. Новые руки не раздают просто так, Том. Ради них приходится заключать сделки. – Она нагнулась и подобрала сосновую рейку из сломанного поддона. Сжала доску в механической ладони и с небольшим усилием раздавила, превратив в щепки. – Но у дьявольских сделок и бонусы дьявольские.
Сообразив, что она пытается вызвать в нем отвращение, Сенлин отказался ей потакать. Он проигнорировал угрожающий характер демонстрации и, напротив, похвалил ее:
– Это невероятно. Она напоминает мне, как ни странно, музыкальную шкатулку с большим барабаном-сердечником и изысканным гребнем. Помесь молотка и пинцета, верно? Но мне очень жаль, мне ужасно жаль, что все так дорого обошлось. Эдит, это…
Она резко уронила руку и дернула подбородком:
– Ха. Ты все-таки запомнил мое имя.
– Конечно, я запомнил твое имя. Ты Садовая Генеральша, миссис Мейфэр с кулаком. Ты мисс Эдит, бывшая Уинтерс. Я не забыл.
Она чуть-чуть ссутулилась, словно ослабев, хотя разбитая доска все еще лежала у ее ног.
– Такое ощущение, что все, кого я встречаю, ничего обо мне не знают, но все равно чего-то от меня хотят. Я так устала постоянно быть начеку, Том. Эти шесть месяцев были изматывающими.
– Это верно, – согласился Сенлин и притушил угрызения совести, которые вновь вспыхнули в душе. Может ли он притворяться другим? Ведь ему тоже кое-что от нее нужно.
Эдит огляделась, словно разговор внезапно ее смутил.
– Мне надо пойти и отвесить команде пару ласковых пинков под зад. Мы привезли полтонны яиц, и если я не буду грозно сверлить своих людей взглядом во время разгрузки, они разобьют половину и свалят вину на твоих грузчиков.
Сенлин кивнул, нервно крутя в руках аэрожезл:
– Когда уходите?
– Завтра. У команды сегодня выходной.
– А-а. Тогда, возможно, мы могли бы поужинать вместе.
– Я не могу. Первый помощник должен остаться на борту, чтобы капитан мог разгуляться. Кроме того, меня не очень-то привлекают местные развлечения.
– Понятно, – кивнул Сенлин. – Но если я загляну в гости? У меня есть бутылка очень среднего портвейна, которая скучает на полке вот уже… вот уже много дней. Ее действительно нужно выпить.
Эдит засмеялась, но он почувствовал нерешительность в искоса брошенном взгляде. Возможно, она думала о его жене и задавалась вопросом, не романтическая ли это увертюра, или, быть может, уже чувствовала, что он тоже чего-то хочет от нее. За эти месяцы она сделалась осторожнее. Но долго колебания не продлились.
