Он стоял на ящике с кофе, рассматривая «Щегла». Вот и корабль. Его корабль. Осталось придумать, как его опустошить. Он попытался незаметно сосчитать членов экипажа по головам, пока они двигались по безукоризненно вымытой палубе. Сбился со счета и начал снова, как вдруг услышал свое имя. Это был женский голос, знакомый голос. Он повернулся и увидел удивленную Эдит, стоящую позади него.
Нет, это не Эдит: темные волосы женщины обрезаны выше линии подбородка; она носила кожаную куртку и грубые шерстяные штаны, которые плохо сочетались друг с другом, но были популярны среди независимых воздухоплавателей – так вежливо именовали пиратов. Кусок полированной латуни прикрывал ее правое плечо, словно одинокая деталь доспеха. Эта незамысловатая каперша совсем не походила на провинциалку в персиковом платье, которая прижималась к нему, дрожа, когда их заперли в проволочном курятнике. Это не она.
И все же это была Эдит.
Она заметила его первой и потому, воспользовавшись несправедливым преимуществом, успела взять себя в руки; веснушки на смуглой щеке собрались в кучу от кривоватой улыбки, а голову она наклонила в озорном жесте, словно пыталась подкрасться к нему.
Сенлин быстро пришел в себя и, поскольку он не знал, как реагировать, остался на ящике, словно статуя посреди городской площади.
– Что ты здесь делаешь?
– И тебе привет, Том, – ответила она то ли с подлинной, то ли с фальшивой обидой.
Сенлин смягчил тон:
– Прошу прощения. Я только имел в виду… – Разум вернулся к их дням в клетке, к воспоминаниям, которые он давно подавил. А потом все испытание обрушилось на него снова, захлестнуло угрызениями совести, с которыми он так и не разобрался, и неуютной тупой болью. Он бросил ее в час нужды с медсестрой-садисткой и свежей раной. Он отделался царапинами, а ее искалечили. Она имела полное право обижаться. – Ты же… должна заниматься фермой.
Ее ухмылка сделалась напряженной. Похоже, Эдит не понравилось упоминание о прошлой жизни. Ее ответ уколол острой шпилькой:
– А ты вроде должен учить малышню и делать собственных отпрысков. Как поживает твоя жена?
Теперь пришла его очередь обижаться. Он был уверен, что все понятно по лицу, но счел нужным признаться:
– Я ее не нашел. Еще не нашел.
– Ох… – сказала Эдит, вздрогнув от безмолвных угрызений совести.
Их неожиданная встреча оборачивалась ужасно. Сенлин подыскивал предлог, чтобы смыться.
Докер, смущенно указав на ящик под ногами Сенлина, прервал неловкую паузу:
– Он вам еще нужен, капитан порта? Если нет, мне надо отнести его в грузовик.
Сенлин спрыгнул, напустив на себя чопорный вид и скрывая от докера растерянность.
– Забирай, – сказал он.
Оказавшись рядом с Эдит, Сенлин понял, что она не носит часть латунного доспеха, как показалось сперва. Броня на плече продолжалась, завершаясь перчаткой со сложными суставами. Он взглянул на металлическую руку, потом – в ее черные как уголь глаза, снова на руку, попытался не разинуть рот и потерпел неудачу.
Она беспечно хохотнула:
– Капитан порта! Директор школы! Ты везде становишься начальником, куда бы ни попал?
– Едва ли, – фыркнул Сенлин. – Меня заставили, но получается неплохо. По крайней мере, меня еще не линчевали.
– Как по мне, отличный знак качества. Я ведь и сама теперь старший помощник, – сказала она с плохо скрываемой гордостью.
Сенлину больше не хотелось удрать, но он не мог не таращиться на ее окованную латунью руку.
– О, правда? Это замечательное звание. На каком корабле ты старший помощник?
– На «Каменном облаке», – ответила она и дернула подбородком в сторону судна, что покачивалось в люльке позади нее.
Сенлин присмотрелся к кораблю, который в первый раз отверг. «Каменное облако» выглядело как нечто, пролежавшее в болоте много лет. На досках корпуса, похоже, сохранилась кора. Или его давным-давно не чистили. Сенлин растерялся…
– Почему у людей всегда вытягиваются лица, когда я демонстрирую свой корабль? – проговорила она, прерывая его размышления. – Это неплохое судно, Том. Оно достаточно быстрое.
Он откашлялся:
– Я… я не сомневаюсь. А команда?
– Их пришлось воспитывать. Они не привыкли к женщине на борту, и понадобилось некоторое время, чтобы убедить всех, что я не капитанская любовница и не чья-то мать… Ладно, давай поговорим про нее, раз уж ты не можешь не таращиться.
