. Абдулла удовольствуется превосходной горной пастушеской палкой со стальным наконечником. Завтра мы выступим в 3 часа. Мехмет и Абдулла согласны после споров, что это рано. На этот раз я не позволю им особенно проявить свой нрав — выйдем-то мы до света. Всё улажено и уложено. Присутствующие все встают и, прощаясь, желая успеха, уходят. Мехмет ночует со мной. Абдулла и мухтар задерживаются на минуту. Прежде чем проститься и с ними, я задаю ещё один, столь важный для меня вопрос: нет ли на Качкаре льда, — и описательно пытаюсь объяснить, что мне нужно. Абдулла утверждает, что есть и что мы пройдём мимо такого льда, хотя теперь он и засыпан снегом. Есть лёд и в ущелье Шайтанун-дере. Мухтар добавляет, что лёд есть и на северном склоне под Качкаром в верховьях Каврун-дереси. Ледник покрыт широкими трещинами, и раз некий охотник, возвращаясь с охоты на туров, провалился в такую трещину и погиб. Мехмет, вмешиваясь в разговор, указывает, что лёд такой есть и под Алты-Пармаком, и даёт такое определение: «Это старый, нетающий снег, в котором водятся большие белые черви с чёрной головкой»
>26. Я не засмеялся на это указание, потому что я уже раз смеялся. В 1915 году […]27 августа я в обществе моего отца М. А. Зданевича
>28 и Г. Хана Хойского
>29 взял Клухорский перевал на Западном Кавказе (28 […] м) и, перебравшись на южный склон, на тропе против Клычского ледника (см. Рикли и Подозерского) встретили мы двоих монахов Новоафонского монастыря (близ Новороссийска), пробиравшихся из Сухума на северный склон в ущелье Теберды в Сентинский женский монастырь. Они плели неслыханные небылицы, уверяли, что из ущелья Клыча через Эльбрус до Кисловодска, откуда мы шли, можно дойти в 5 дней, наконец, заявили: «Знаете, почему лёд такой голубой? Оттого, что в нём водятся большие белые черви с чёрными головками». Отец-настоятель говорил, что если съесть такого червя половину — прочистит желудок, а если всего — умрёшь. Тогда я смеялся. И в ту же осень старик-инженер, работавший на Клухорском перевале, сообщил мне в Тифлисе, что на Клухорском перевале несколько лет назад он видел белых червей с чёрными головками (в рассказ монаха я его не посвящал). И услышав теперь в Меретете, в Турции, те же уверения, я уже мог только пожать плечами. Абдулла присоединился тотчас к заявлению Мехмета: он знаком с этими червями, населяющими ледники летом. Сейчас их найти уже нельзя, так как лёд закрыт свежим снегом. Но мухтар настроен скептически: вероятно
[54], это полоски, образующиеся на старом снегу от подтаивания, делающие снег рябым, дают повод говорить о червях, в существование которых он не верит. Но Мехмет настаивает на своём — и вперёд он не называет горного льда иначе как «червивым снегом».
Вид с Чёрного моря на Ризе и Лазистанский хребет. 1916
Вид на горы со склона Клухорского перевала. 1898. Фото М. фон Деши
Эрзерум. 1915. Фото И. Зданевича
На Качкар. По долине Хевек-суи
Мухтар и Абдулла прощаются до утра. Мухтар придёт проводить нас. Мехмет устраивается на нарах и быстро засыпает. Я тушу свет и устраиваюсь тут. Но мой сон, скорее, непрерывное занятие Сократа по Аристофану>30, в закрытом помещении это — рок. К трём часам состязание с блохами перестаёт быть забавным, и, чтоб не скучать, сбрасываю бурку и встаю. В комнате, разумеется, холод — печь прогорела, и всё тепло мигом ушло, — кутайтесь, путники по Турции, на ночь, как бы раскалена ни была печь, — к утру будет стужа и нетрудно поплатиться, как случилось со мной в Эрзеруме в феврале 1915 года>31. Да и пора в путь. Зажигаю лампу. Бужу Мехмета и принимаюсь за стряпню. Мехмет почти обижен, несмотря на вечерний договор, — такая рань, поспать бы ещё. Я даю полежать старику, пока не кипит вода, и потом предлагаю стремительно покончить с чревоугодием. Но где же Абдулла? На дворе t. 5,8, безветренно, облаков ещё нет, ущербная луна не торопит восхода. Меретет спит, и сон деревушки глубже и крепче от шума Хевек— и Меретет-суи. Как разрушить эту стену успокоения? Абдулла, Абдулла!.. Зажиревшие созвездия цацкаются своим хладнокровием, и даже ни одна собака не вступает со мной в союз: Абдулла, Абдулла… Без эха даже. Посылаю недовольного Мехмета найти пастуха. Посланный отсутствует недолго и возвращается ни с чем, готовый опять завалиться. Но я не сдаюсь: где живёт мухтар, разбудите пойдите мухтара, будем до конца пользоваться его любезностью. Мухтар пришёл совершенно свежий, предупредительный, справляется, как провёл я ночь и чувствую себя. Отдав дань вежливости, я прошу раздобыть Абдуллу. На этот раз всё налаживается, появляется Абдулла. Я прошу не слишком медлить: стрелка подбирается к четырём, день предстоит долгий. Абдулла сейчас вернётся. Пока пастух отсутствует, мухтар не отказывается от трапезы из чаю, из тартинок и тапиоки. Теперь он справляется о моём знакомстве с горами и альпинистическом прошлом. Ледоруб вызывает его критические замечания, которые я слышал и от грузин-глолцев в дни восхождений в группе Эльбат-хоха (Адай-хоха) в Центральном Кавказе в 1916 году
