Восхождение на Качкар - страница 16

своего перехода. Вызвал их туда представитель бакинского мусульманского благотворительного общества для получки кукурузы, которой общество снабжает нуждающееся весьма в продовольствии население Батумской области и Кискима по 1 пуду на душу (благотворительность во время политической агитации преимущественно), но уполномоченный общества, не дождавшись хевекцев и представителей соседних сёл, уехал по случаю Байрама[51] в Батум, и посланные, прождав несколько дней, вернулись обратно ни с чем, издержавшись в пути и отсутствовав из дому около 2-х недель. Несколькими днями спустя, когда с пархальцами, также шедшими за кукурузой, мы перевалили через Кобак на Мургул-суи, я на Мургульском заводе от другого уполномоченного слышал передачу этого печального факта в иной редакции: виноваты тут были во всём опоздавшие мусульмане. Но так или иначе, неудача экспедиции была для хевекцев, хотя и поставленных в лучшие условия, чем жители более низменных мест, и менее от войны пострадавших, большим ударом.

С посланцами вошёл ещё один мужчина, сам лично заслуживающий полного внимания. Одет он в пальто и папаху, роста около 170 см, рыжеватый блондин, гор боносый, с хитрым выражением зеленоватых глаз. Круглая борода, на вид нет и тридцати лет. Видно сразу — привык ко всем обстоятельствам погоды, крепок и некомнатный человек, такими изнеженными выглядели рядом с ним все сидевшие. Дорожится, но не назойлив, но жуликоват бесспорно. Сам пастух. Это мой второй проводник Абдулла Бурудж-оглы, превосходно знакомый с окрестностями Меретета и географической номенклатурой и исходивший горы. Мухтар предоставляет его мне как самого подходящего человека. С ним вершины Качкара достигну я бесспорно. Время уходит быстро, и его может остаться слишком немного для отдыха. Одиннадцатый час. Я бросаю поэтому политику и благотворительное общество и, предложив вновь прибывшим чаю, принимаюсь за пастуха. Чего от него требуют, он знает: сопровождать меня на вершину, какую я выберу, и указать путь к подножию Качкара. Занят будет не свыше 2 суток. Условия Мехмета — р. 30 в сутки он принимает, не торгуясь. Теперь я хочу выслушать его соображения о восхождении на Качкар — пора выяснить наиболее важный для меня вопрос, — четыре часа в Хевеке я уже уделил в большинстве политике. Абдулла говорит мало, но дельно. Мухтар, оказавшийся недурно знакомым с делом, дополняет его указания. И то, что они мне сказали, сразу значительно изменило мои представления о Качкаре. Качкаром действительно называется высшая точка хребта. Имени Вершембек не знают ни Абдулла, ни мухтар — уроженец северного склона. С севера Качкар представляется недоступным пиком, но из Меретета восхождение на него не представляет особых затруднений. Вершина не девственна, там изредка бывают пастухи (бывал давно и Абдулла), сложившие два высоких конических тура^>24 на вершине. Мухтар, обладающий редким зрением, видел эти два рога простым глазом из яйлы Киврун, расположенной на северном склоне. Но есть в окрестностях и девственные вершины: таковы Айпали, Булут-даг и пики у Качкара — никто не может подняться на них. Если рано выбраться из Меретета, то в один день можно достигнуть вершины и, пожалуй, вернуться назад. Можно на обратном пути заночевать и на яйле Харис-тав в 3 километрах от Меретета вверх по ущелью. В течение всего восхожденья Качкар не виден, как не виден он из Хевека, закрытый отрогами.

Абдулла Бурудж-оглы. Проводник Зданевича на Качкар. 1917.

Фото И. Зданевича

Итак, Качкар не девственный пик. Спортивный интерес[52] более чем наполовину утерян. Я видел его из Ризе^>25 и помню описания путешественников и привык считать его малодоступным, но это мираж крутого северного склона. Однако это не может повлечь за собой отказа от восхождения — ну что ж, будем первым европейцем, да и потом отдадим должное внимание другим задачам. Наскоро обдумав, я решаю захватить вещи так, чтобы на склонах массива можно было устроить высокий лагерь, если вырастут новые задачи или задурит погода, внушающая по-прежнему основательные опасения. Низким лагерем нам будет Меретет — когда бы мы ни вернулись в Харис-тавскую яйлу, 3 км оттуда до Меретета по скотопрогонной, удобной и ровной, по словам мухтара, дороге всегда можно будет взять, и незачем грузиться лишними вещами до яйлы. Ледоруба у меня с собой больше нет