«Хочется, чтобы это продлилось как можно дольше, – подумал Ранд. – Хоть чуточку дольше».
– Ранд, – сказала Эгвейн, – ты уверен, что поступил правильно, разрешив им взять… все эти вещи?
Он обернулся на голос девушки, которая, пришпорив Туманную, свою серую кобылу, поравнялась с ним. Откуда-то Эгвейн раздобыла темно-зеленое платье для верховой езды, а волосы ее были прихвачены на затылке зеленой бархатной лентой.
Морейн с Ланом держались позади, поотстав примерно на полдюжины шагов. Айз Седай, облаченная в голубое, с зелеными прорезями шелковое платье для верховой езды, сидела на белоснежной кобыле. Ее темные волосы были убраны под золотую сетку. Ехавший на рослом вороном боевом коне Лан привлекал, пожалуй, не меньше внимания, чем айильцы, вызывая в толпе охи и ахи. Плащ Стража менял цвета: при малейшем дуновении ветерка по нему рябью пробегали зеленые, коричневые и серые волны; когда он зависал неподвижно, то принимал цвет окружающих предметов, так что всадник становился как бы невидимым. В глазах от этого неприятно рябило.
Мэт, неловко сидевший в седле и понурый, старался держаться подальше от Стража и Айз Седай. Ехал он на неказистом с виду буром мерине по кличке Типун. Только знаток, приглядевшись к широкой груди и мощной холке коня, мог бы догадаться, что по выносливости и прыти тот не уступит скакунам Лана и Ранда. Решение Мэта поехать было для Ранда неожиданностью. Возможно, Мэт присоединился к нему из дружеских побуждений, но что можно сказать наверняка, когда речь идет о Мэте?
– А разве твоя подруга Авиенда не рассказывала тебе, что значит «пятая часть»? – спросил Ранд.
– Вроде бы что-то упоминала, но… Ранд, а ты думаешь, она тоже… взяла… что-то?
Позади Морейн, Лана, Мэта и возглавлявшего отряд Руарка двумя длинными колоннами шли айильцы, а между ними следовали навьюченные мулы, по четыре в ряд. В Пустыне, захватив становище-холд враждебного клана, айильцы увозили с собой пятую часть всего имущества побежденных – не трогали лишь провизию. Так предписывал им то ли обычай, то ли закон – в этом Ранд не успел разобраться, – потому и к Тиру они отнеслись как к любому поверженному ими противнику. Правда, то, чем были нагружены их мулы, не составляло и ничтожной доли пятой части сокровищ Твердыни. Руарк говорил, что алчность сгубила больше народу, чем сталь. Плетеные корзины на спинах животных были наполнены главным образом тем, что полегче, а сверху были уложены свернутые ковры да содранные со стен шпалеры. Отряду предстоял еще трудный переход через Хребет Мира и куда более изнурительный марш по Пустыне.
«Когда же мне им открыться? – размышлял Ранд. – Теперь уже скоро. Не стоит откладывать». Морейн, возможно, даже одобрит такое решение – сочтет его дерзким и решительным шагом. Она ведь думает, что план Ранда ей известен, и не пытается ему мешать. Наверное, считает, что чем раньше он осуществится, тем лучше. Но вот айильцы… «Что, если они откажутся? Ну, откажутся, так тому и быть. У меня все равно нет другого выхода». Ну а что касается пятой части… Вряд ли ему удалось бы уговорить айильцев отказаться от причитающейся им награды, даже будь у него такое желание. Однако, по сути, ему не было дела до того, сохранят ли благородные лорды богатства, награбленные ими у несчетных поколений тайренских простолюдинов.
– Я видел, как она показывала Руарку серебряный кубок, – произнес юноша, продолжая разговор, начатый Эгвейн, – а потом бросила его в мешок, и, судя по тому, как он звякнул, этот мешок уже был полон серебра. А может, и золота. Ты разочаровалась в своей подруге?
– Нет, – неуверенно ответила Эгвейн, но затем голос ее стал тверже: – Нет, просто я не думала, что она… Правда, лорды Тира, окажись они на месте айильцев, никак не удовольствовались бы пятой частью. Наверняка оставили бы после себя одни голые стены и отобрали бы у побежденных даже телеги, чтобы вывезти на них захваченное добро. Если обычаи у какого-то народа отличаются от наших, это еще не значит, что они плохи. Тебе, Ранд, надо бы это знать.
Юноша тихонько засмеялся. Все как в добрые старые времена, когда стоило ему попытаться доказать Эгвейн, что та не права, как девушка обращала его доводы против него самого. Жеребец живо уловил настроение Ранда и принялся гарцевать. Ранд легким поглаживанием успокоил крапчатого. Денек определенно выдался хоть куда.
