При упоминании о Ранде хранительница летописей содрогнулась, а Амерлин громко фыркнула.
– С чего это ты взяла, что твои видения бесполезны? – заявила она. – Сведения о Логайне очень важны. К тому же ты помогла разоблачить проворовавшегося конюха и благодаря этому оправдать невиновного, на которого пало подозрение. С твоей помощью мы узнали, что та рыжая послушница задумала завести ребенка!.. Шириам живо выбила из нее дурь – девушкам не положено думать о мужчинах, пока не закончат ученье. А если бы не ты, мы бы узнали об этом, лишь когда было бы слишком поздно. Нет, тебе никак нельзя уходить. Рано или поздно твои видения приведут меня к Черной Айя, а до той поры ты более чем оправдываешь расходы на твое пребывание в Башне.
Мин вздохнула, и не только потому, что Амерлин решила не отпускать ее. Последний раз, когда она видела ту рыжеволосую послушницу, та кралась в рощицу в компании здоровенного стражника. Мин точно знала, что эта парочка поженится еще до исхода лета, хотя послушницам – даже если они не проявляли способностей к дальнейшему обучению – не разрешалось выходить замуж без дозволения Башни. Мин знала, что в будущем они обзаведутся фермой и кучей ребятишек, но говорить об этом Амерлин было совершенно бесполезно.
– Но, мать, вы можете хотя бы успокоить Гавина и Галада, дать им знать, что с их сестрой все в порядке? – Мин злилась на себя из-за того, что приходится выступать в роли просительницы, и не сумела скрыть раздражения. Все равно что ребенок, который отказывается от кекса, выпрашивая вместо него печенье. – Скажите им, по крайней мере, что-нибудь поубедительнее, чем та нелепая история про то, что они отбывают наказание в деревне.
– Я уже говорила, что это не твоя забота. Не заставляй меня повторять.
– Но они верят этому не больше, чем я, – запротестовала Мин, однако не сулившая ничего доброго улыбка Амерлин заставила ее умолкнуть.
– Итак, ты предлагаешь, чтобы я, распустив повсюду слух, что они отбывают наказание в деревне, принялась рассказывать что-нибудь другое? Ты не находишь, что это многих бы заставило удивиться и заинтересоваться? По-моему, это всякому понятно, кроме разве что этих мальчишек и тебя. Надо будет сказать Коулину Гайдину, чтобы он заставил их как следует попотеть на учебной площадке. Тяжелая работа – лучший способ отвлечь мужчину от ненужных мыслей. Кстати, и женщину тоже. Могу и для тебя найти работенку на кухне, кастрюли чистить, – денька на два-три. Столько я без тебя обойдусь. Может, это отучит тебя совать нос не в свои дела.
– Но неужто вы даже не знаете, живы ли они? Или Морейн?
На самом деле Мин не собиралась спрашивать о Морейн.
– Девчонка, – возвысила голос Лиане, но Мин понесло, и она уже не могла остановиться:
– Почему о них ничего не слышно? Слухи из Тира дошли до Башни уже два дня назад. Целых два дня! Неужели среди всех этих бумажек, что лежат у вас на столе, нет послания от Морейн? Разве у нее нет голубей? Я-то думала, что у вас, Айз Седай, повсюду есть свои люди, которые держат почтовых голубей, а уж в Тире и подавно. Да за такое время и конный гонец успел бы доскакать до Тар Валона. Почему же…
Суан хлопнула рукой по столу, и Мин осеклась.
– Хорошо же ты повинуешься мне, дитя, – жестко сказала Амерлин. – Считай, что с молодым человеком все в порядке, во всяком случае, пока не услышишь от меня противоположного. – (Лиане вновь поежилась.) – В Мауле, дитя, есть славная поговорка: «Не буди лиха, пока оно тихо». Запомни ее хорошенько.
Послышался робкий стук в дверь.
Амерлин и хранительница летописей переглянулись и уставились на Мин. «Вот незадача, – читалось в их взглядах, – тебя-то куда девать?» Спрятать девушку в комнате было невозможно, даже балкон полностью просматривался через застекленные балконные двери.
– Надо что-то придумать, – пробормотала Суан, – что-нибудь такое, что объяснит твое присутствие здесь и не наведет на мысль о том, что ты не просто глупая девчонка, за которую себя выдаешь. Лиане, встань у двери и будь наготове, а ты, девица, сядь на ее стул. – Хранительница двинулась к двери, а Амерлин встала и обошла вокруг стола. – Пошевеливайся, живее, живее. Ну-ка изобрази надутую физиономию. Да не сердитую, а надутую! Оттопырь нижнюю губу и смотри в пол. Могу заставить тебя ленты в волосы вплести, будешь носить огромные красные банты. Вот-вот, это то, что надо. Лиане, давай… – Амерлин подбоченилась и возвысила голос: – И если ты, дитя, еще раз заявишься сюда без приглашения, я…
