– Разница в том, что Ранд – истинный Возрожденный Дракон, дочь моя, – спокойно ответила Амерлин. – Таим – волк; возможно, бешеный волк, а Ранд – волкодав. С его помощью мы низвергнем Тень. Но пока держи его имя при себе. Не следует открывать слишком много раньше времени.
– Как прикажешь, мать, – ответила хранительница летописей, но голос ее звучал неуверенно.
– А теперь ступай. Я хочу, чтобы Совет собрался не позднее чем через час. – Лиане направилась к выходу, и Суан задумчиво посмотрела ей вслед. – Возможно, – сказала она, когда за Лиане закрылась дверь, – сопротивление будет сильнее, чем мне бы хотелось.
Мин оторопело глянула на Амерлин:
– Но не хотите же вы сказать, что…
– Нет-нет, дитя, ничего серьезного. Во всяком случае, до тех пор, пока они не знают, как давно я ввязалась в историю с этим парнем, Рандом ал’Тором. – Амерлин вновь глянула на бумажную полоску и бросила ее на стол. – Жаль, что Морейн не сообщила мне больше.
– Так почему же она не сообщила больше? И почему так тянула с известием?
– Ты задаешь слишком много вопросов. Об этом лучше спросить Морейн. Она всегда поступает по-своему. Спроси Морейн, дитя.
Сахра Ковенри размахивала мотыгой, раздраженно поглядывая на сорняки – волокнолист и куриные лапки, пробивавшиеся между рядами капустной и свекольной рассады. Нельзя сказать, что госпожа Элвард слишком уж придирчива и сурова, – она ничуть не строже, чем ее матушка, и уж всяко мягче, чем Шириам, но Сахра не для того отправилась на ученье в Белую Башню, чтобы, как и дома, мотыжить грядки под палящим солнцем. Белое одеяние послушницы пришлось снять. Сейчас на ней было грубошерстное коричневое рубище вроде того, какое, сшитое матерью, она носила в родной деревне. Юбку пришлось подоткнуть до колен, чтобы не измазаться в грязи. Радости мало. К тому же она не знала за собой никакой вины.
Упершись босыми ступнями в развороченную землю, она воззрилась на упрямый побег куриной лапки и направила Силу, желая сжечь его. Вокруг побега рассыпался сноп искр, и он поник. Девушка поспешно вырвала его и отбросила подальше от грядки и прочь из памяти. Если бы в мире существовала справедливость, подумалось ей, то лорд Галад непременно завернул бы на эту ферму во время охоты.
Опершись на мотыгу, девушка предалась мечтам: лорд Галад падает с лошади – ясное дело, не по своей вине, он ведь превосходный наездник, – а она Исцеляет его раны. И тогда он сажает ее к себе в седло и клянется, что станет ее Стражем, а она, конечно, Зеленой сестрой, ну а потом…
– Сахра Ковенри?
Заслышав резкий повелительный голос, девушка вздрогнула и обернулась. Но это была не госпожа Элвард. Сахра присела в реверансе, насколько это было возможно с подоткнутой юбкой:
– Приветствую вас, Айз Седай. Вы явились, чтобы забрать меня обратно в Башню?
Айз Седай подошла ближе, нимало не беспокоясь о том, что подол ее платья волочится по грязи. Несмотря на жару, она была в плаще, и низко надвинутый капюшон затенял лицо.
– Перед тем как покинуть Башню, ты отвела к Престолу Амерлин женщину, назвавшуюся Элминдредой.
– Да, Айз Седай, – с недоумением отвечала послушница. Ей не понравилось, как Айз Седай сказала «покинуть Башню», – будто ей уже не суждено туда вернуться.
– Расскажи мне все, что ты видела и слышала с того момента, как повстречала эту женщину. Все, девица, до мельчайших подробностей.
– Но я ничего не слышала, Айз Седай. Хранительница отослала меня прочь, как только…
Острая боль пронзила все ее тело, длилась она лишь миг, но Сахре он показался вечностью. Придя в себя и пытаясь набрать воздуху, девушка поняла, что лежит на земле, дрожащими пальцами вцепившись в комья грязи. Но она не помнила, как упала. С удивлением девушка увидела, что у порога фермерского жилища валяется перевернутая бельевая корзина госпожи Элвард, а вокруг разбросано мокрое белье. Это было более чем странно – Мория Элвард отличалась исключительной аккуратностью.
– Говори. Все, что знаешь, – холодно повторила Айз Седай. Она смотрела на Сахру сверху вниз и отнюдь не собиралась помочь ей подняться, хотя, кажется, и перестаралась, желая припугнуть девушку. – С кем эта Элминдреда говорила, о чем – каждое слово, каждый жест – все.
