Она увидела впереди нескольких Айз Седай, но те или сворачивали в боковые коридоры, или заходили в комнаты, так и не заметив девушку, что было ей на руку. Трудно было бы объяснить, почему она без вызова направляется в покои Амерлин. Правда, по дороге ей попалось несколько служанок, но им, занятым своей работой, было не до расспросов, и они, мельком глянув на нее, ограничивались торопливыми реверансами.
Подходя к двери, ведущей в кабинет Амерлин, девушка уже имела наготове вполне правдоподобную историю на тот случай, если Лиане будет не одна и придется объяснять свое появление, но передняя оказалась пуста. Мин подбежала к внутренней двери, приоткрыла ее и просунула голову. Амерлин и хранительница летописей сидели друг против друга за столом, усыпанным множеством узких бумажных полосок. Обе подняли головы от вороха бумаг и сердито уставились на Мин.
– А ты что здесь делаешь? – возмутилась Амерлин. – Забыла, что выдаешь себя за легкомысленную красотку, а не за мою закадычную подругу? Все наши встречи должны выглядеть случайными; и если ты не в состоянии усвоить такие простые вещи, мне придется попросить Ларас приглядывать за тобой, как за малым дитем. Ручаюсь, ей это придется по вкусу, а вот тебе – едва ли.
Представив такую перспективу, Мин поежилась. Ей вдруг подумалось, что она, наверное, зря запаниковала из-за этого Логайна. Маловероятно, чтобы он стяжал ожидающую его славу в ближайшие дни. На самом деле не из-за него она пришла, Логайн был только предлогом, но отступать уже поздно. Закрыв за собой дверь, она единым духом выпалила, что́ видела и что́ означало это видение, чувствуя неловкость из-за того, что делает это в присутствии Лиане.
Суан выслушала ее и устало покачала головой:
– Только этого не хватало, будто у нас и без того мало неприятностей. В Кайриэне голод. В Тарабоне бесследно пропала одна из сестер. В Порубежье участились набеги троллоков. Этот безумец, именующий себя пророком, пытается сеять смуту в Гэалдане и утверждает, что Дракон уже возродился в образе шайнарского лорда. Куда ни глянь, всюду плохо: салдэйская торговля расстроилась из-за войны в Арад Домане, а в результате в Марадоне зреют голодные бунты и Тенобия может даже лишиться трона. Единственная добрая весть, что вроде бы почему-то отступило Запустение. Зелень появилась даже за две-три мили за линией пограничных камней. Вдоль всей границы – от Салдэйи до Шайнара – земля вновь становится плодородной. Такого на моей памяти еще не было. Однако на всякую добрую весть найдется и худая. Коли лодка качнулась в одну сторону, качнется и в другую. По мне, и то ничего, лишь бы дурные вести не перевесили, а то лодке и опрокинуться недолго. Лиане, прикажи усилить наблюдение за Логайном. Не представляю, каких неприятностей можно ожидать от него сейчас, но не хочу, чтобы они свалились на меня как снег на голову. – Суан обратила острый взгляд голубых глаз на Мин. – Но все-таки чего ради ты влетела сюда, точно перепуганная чайка? Логайн мог бы малость и подождать. Сомневаюсь, чтобы он вернул себе могущество и славу до заката.
Амерлин словно читала ее мысли, и Мин смутилась под ее пронзительным взором.
– Я знаю, – промолвила она. Лиане предупреждающе приподняла брови, и Мин торопливо добавила уважительное: – Мать.
Хранительница летописей одобрительно кивнула.
– Так почему же ты тогда явилась, дитя? – спросила Суан.
Мин набралась решимости:
– Мать, за все то время, что я здесь, мне не удалось увидеть ничего заслуживающего интереса, и уж определенно ничего имеющего отношение к Черной Айя. – При упоминании о Черных сестрах у нее, как всегда, мурашки пробежали по коже. – Я рассказывала обо всем, что видела, но от всего этого не было никакого толку. – Поеживаясь под буравящим взглядом Амерлин, Мин сглотнула и набрала в легкие воздуху. – Мать, мне нет никакого резона оставаться здесь, зато есть веские основания, чтобы уйти. Мой дар мог бы послужить Ранду ал’Тору. Если он и впрямь овладел Твердыней… Мать, он нуждается во мне, – закончила девушка с жаром. «Или я нуждаюсь в нем, чтоб мне сгореть за дурость!»
