– Занятный вчера выдался денек, – произнесла Морейн, когда он присел.
– Не нахожу ничего занятного ни в троллоках, ни в Полулюдях, – сухо отозвался Том.
– Я не о них, а о том, что приключилось раньше. Благородный лорд Карлеон погиб на охоте. Несчастный случай. Его приятель Тедозиан принял его то ли за кабана, то ли за оленя.
– Надо же! А я ничего не слышал. – Голос Тома звучал спокойно. Даже если она и нашла записку, до него ей не докопаться. Сам Карлеон, попадись ему на глаза эта бумажка, решил бы, что она написана его рукой. Но с другой стороны, она – Айз Седай, напомнил себе Том. Как будто ему нужны напоминания – вон она сидит напротив, с гладким премилым личиком, и серьезными темными глазами смотрит на него, хранящего при себе немало тайн. – Помещения для слуг полнятся слухами, но я редко к ним прислушиваюсь.
– Неужели? – пробормотала Морейн. – Ну тогда ты наверняка не слышал и о том, что по возвращении в Твердыню Тедозиан занемог. И часу не прошло. Сразу после того, как жена поднесла ему кубок вина – промочить пересохшее на охоте горло. Говорят, когда Тедозиан узнал, что она собирается ухаживать за ним и кормить из собственных рук, он прослезился. Несомненно, от умиления. По слухам, она поклялась не отходить от постели мужа, пока он не поправится. Или не умрет.
Значит, ей все известно, прикинул Том, только непонятно, как ей удалось это выведать. И зачем она все это ему выкладывает?
– Большая потеря, – заметил Том. – Думаю, Ранду дорог каждый благородный лорд, на которого можно положиться.
– Я не уверена, что на Тедозиана и Карлеона можно было положиться – они и между собой-то не ладили. Поговаривали даже, что они возглавляли клику, намеревавшуюся покончить с Рандом и памятью о нем.
– Вот как? Но я не сую носа в такие дела. Они касаются сильных мира сего, а я простой менестрель.
Морейн усмехнулась и заговорила, будто читала по книге:
– Слышала я о некоем Томдриле Меррилине, прозванном некогда теми, кто знавал его или знал о нем, Серым Лисом. Тем самым, который был придворным бардом при королевском дворе Андора в Кэймлине. И даже был некоторое время возлюбленным Моргейз – после смерти Тарингейла. Надо заметить, что смерть эта пришлась для нее как нельзя кстати. Правда, королева так и не узнала, что Тарингейл собирался убить ее и стать первым андорским королем. Но речь не о нем, а о Томдриле Меррилине – человеке, который, как говорят, поднаторел в Игре Домов, как никто другой. Мне кажется, что не пристало такому человеку называть себя простым менестрелем. А не сменить имя было попросту опрометчиво.
Усилием воли Тому удалось скрыть потрясение. Что же еще ей известно? Даже если она не скажет больше ни слова, и этого достаточно. Впрочем, не одна она тут такая осведомленная.
– Кстати, об именах, – ровным тоном произнес Том, – удивительно, как много может рассказать о человеке имя. Например, Морейн Дамодред. Леди Морейн из Дома Дамодред в Кайриэне. Младшая сводная сестра Тарингейла. Племянница короля Ламана. И при этом Айз Седай – не будем забывать об этом. Та самая Айз Седай, которая взялась помогать Возрожденному Дракону еще до того, как убедилась в том, что он не просто один из бедолаг, наделенных способностью направлять Силу. Я бы сказал, Айз Седай с высоким покровительством в Белой Башне, иначе она не пошла бы на такой риск. Я бы сказал, что ее поддерживает кто-то из членов Совета Башни, да не один. Все это могло бы наделать много шума, но к чему тревожиться? Лучше оставить в покое старого менестреля, что поселился в клетушке для слуг, – пусть себе играет на арфе да рассказывает всякие безобидные байки.
Если ему и удалось хоть немного ее озадачить, она не подала виду.
– Опасно делать выводы, не опираясь на факты, – заметила Морейн невозмутимым тоном. – Я намеренно не пользуюсь родовым именем. У Дома Дамодред дурная слава, и так было еще до того, как Ламан срубил священное дерево – Авендоралдеру, из-за чего лишился трона и жизни. А со времени Айильской войны наша репутация, увы, не улучшилась.
Может ли хоть что-то вывести из равновесия эту женщину? И Том спросил с досадой:
