А триггер не просто какая-то там древняя статуэтка или драгоценный камень, спрятанный внутри. Это не обычная звездная карта, сделанная из драгоценных камней, украденная из логова бандита.
Триггер…
— Аври, — ахает Кэт.
— Я… и есть триггер.
Листья вокруг нас колышутся, и снаружи доносится рёв двигателей. Гул медленного приземления, лязг шасси, которое касается земли. Я уже знаю, что сейчас скажет Тайлер.
— Они здесь.
Кэт стискивает зубы, и я знаю, что она всеми силами пытается остановить всё это, то, что прорастает в ней, делает её частью этого, она пытается избавиться от этого знания. Голос, который доносится снаружи, ровный, громкий, бесполый, вечный.
— МЫ ПРИШЛИ ЗА АВРОРОЙ О'МЭЛЛИ.
Принцепс.
Голос Фина раздается по внутреннему каналу связи.
— Кто-нибудь изъявит желание научить Ваше Высочество говорить «пожалуйста»?
Скарлет отходит от брата, который стоит у окна и, опустившись на одно колени, спешит занять моё место.
— Иди, — шепчет мне она, и, когда я отпускаю руку Кэт, она берет её в свою.
Я иду к Тайлеру, который наблюдает за происходящим из окна. Виноградные лозы вокруг него сгорели, но я вижу, как один из обугленных усиков шевелится, в поисках новой опоры, даже когда я присаживаюсь с ним рядом. Если буду держаться ближе к стене, то смогу увидеть что внизу, не давая фигурам снаружи рассмотреть себя.
Шаттл приземлился в сине-зелёный кустарник за реактором. На нем знак «Беллерофонта», и из брюха выдвинута посадочная рампа. Принцепс стоит внизу в своем безупречно белом костюме, вокруг него кружится пыльца. За его плечом еще один агент ВРУ в обычном угольно-сером костюме, а шаттл окружают десятки других фигур.
Это не агенты ВРУ. И их так много.
В толпе есть несколько обезьян, их мех покрыт мхом и цветами. Но под пологом серебристых виноградных лоз, с цветами, вьющимися по волосам и вырывающихся из глазниц, я узнаю остальных.
Люди.
Колонисты.
— АХ, АВРОРА, — несмотря на закрытые окна, принцепс смотрит прямо на меня. — ВОТ ТЫ ГДЕ.
Я рискую проникнуть в одно из щупалец темно-синего растения, потянувшись к нему разумом. Благодаря лианам и сине-серому клубку растений снаружи, я пытаюсь найти разум принцепса, чтобы увидеть больше, но это похоже на радиопомехи — слишком много чувств, я не в силах выхватить свою цель из всей этой мешанины. Он как обычно беспристрастен, когда снова раздается его голос, невозможно понять, ощутил ли он мои усилия.
— МЫ ТАК ДОЛГО ЖДАЛИ ТЕБЯ, АВРОРА.
— Подождите ещё немного, — отвечаю я, пытаясь придать голосу твёрдость. Он не дрожит. — Попробуйте вернуться лет через двести.
— МЫ ПОТЕРЯЛИ ТЕБЯ ИЗ ПОЛЯ ЗРЕНИЯ. МЫ НЕ МОГЛИ НАЙТИ ТЕБЯ.
— Меня вообще не должны были найти!
— ТЕБЯ СПРЯТАЛИ В СКЛАДКЕ, МЫ ТЕПЕРЬ ПОНИМАЕМ ЭТО. ЭШВАРЕНЫ ОКАЗАЛИСЬ ТРУСАМИ, РАЗ СПРЯТАЛИ ТЕБЯ ТАМ. ОНИ ВСЕГДА ТАК ПОСТУПАЮТ. ИХ СЛАБОСТЬ. ТУ ЖЕ СЛАБОСТЬ МЫ ОЩУЩАЕМ И В ТЕБЕ СЕЙЧАС. ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА ПОЗВОЛИТЬ СЖЕЧЬ ТЕБЯ ЕЩЕ НА ОРБИТЕ. ТЫ ПОСТУПИЛА ГЛУПО, ЯВИВШИСЬ К НАМ.
Позади меня Тай опасливо кладет мне руку на плечо, словно беспокоится, что я покажусь им: встану у окна и начну спорить. Но я стою неподвижно, и наблюдаю за тем, как принцепс поднимает обе руки к шлему и щелчком больших пальцев снимает его. Я застываю на месте, и медленно, словно в слоумо длиной в два удара сердца и 13,8 миллиардов лет, он снимает шлем, и показывает лицо, спрятанное под ним. За мгновение до разоблачения, я уже сознаю, что меня ждет. И всё же удар настолько силен, что у меня перехватывает дыхание, начисто лишая мыслей и сил.
Под толстыми листьями, которые распускаются из правой глазницы, под серебристым мхом, который растет на поседевших висках, скрываясь за воротником костюма, я всё еще могу различить черты его лица. Округлые щеки, морщинки на лбу, над которыми обычно шутила мама, будто они там с пятнадцати лет, поскольку мир так сильно удивлял его.
— Папочка…
Слова вспыхивают в голове, точно уродливые кровоточащие порезы в серебристо-пятнистой туманности. Я будто перенеслась в момент нашего последнего разговора.
Спасибо за поздравление, папочка.
Спасибо за поздравления в прохождении отбора.
