Воровка фруктов - страница 134
Она все еще не торопилась переходить через дорогу и наблюдала за ним, пока он наконец не взглянул на нее. Ей это было очень нужно. Она нуждалась в ком-то, кто мог бы сказать или дать понять ей намеком, что́ с ней происходит и что́ ее еще ждет: ей нужен был оракул. Что будет со мной дальше? хотела она спросить оракула, не произнося своего вопроса вслух, но просто молча предъявив его, приблизившись. И для этого тут было самое подходящее место, и собиратель глобусов, попавшийся ей здесь, был самым подходящим для этой цели. После битвы «За садами» то самое приключение, которое привело ее в глубь страны, снова очнулось, пробудившись ото сна. Ведь невозможно было себе представить, чтобы ее история закончилась про́клятым часом порчи. Так она не могла и не должна была закончиться. Речь шла о приключенческой истории, и приключение до конца истории должно было оставаться при ней. И, разумеется, не только до конца истории, но и дальше, – иное развитие противоречило бы природе подобных приключенческих историй.
Окраинный художник, заметив ее, выпрямился и для начала рассмотрел ее как следует, сосредоточившись исключительно на лице или даже только на глазах. Оторвавшись от своей работы, он даже не мигнул, взгляд на незнакомку не требовал смены фокуса. Потом он сказал: «Укусы осы в первый момент кажутся очень болезненными, гораздо более болезненными, чем укусы пчелы, но боль быстро проходит, и к тому же, если только укус не пришелся в губы, ничего не распухает. – Но вот что действительно видно: ты только что побывала в бою, ты только что побывала на войне, причем на войне двоякого рода: реальной, на которой ты прекрасно сражалась, и другой, на которой невозможно сражаться ни хорошо, ни плохо, эта другая есть классическая великая война, подлинная: война с самим собой. Но ты, как мне кажется, пока что выжила и на этой войне, и от всего этого, вместе взятого, от реального боя и схватки с собой, ты буквально расцвела. Какие глаза! Какой цвет! Бывает же, как пишут, “чистота глаз после молитвы” – или правильнее “в молитве”?: почему же не может быть чистоты глаз после сражения? – Ты вернешься, ты не умрешь на войне; но вернешься неизвестно куда. – Как часто за словами скрывается злость, когда один человек говорит другому: “Я знаю тебя. Я узнал тебя”. Это не просто злая фраза. Проклятье. Проклинание. Но когда я говорю тебе: “Я узнал тебя, я знаю тебя”, это совсем другое. “Никто меня не узнаёт”: отставить навсегда такие жалобы. Тебя узнали и будут узнавать в будущем, еще как, причем не только такие пьяницы, как я. Блажен тот, кто тебя узнает. Он сможет бесконечно радоваться тебе как ребенок. И гордиться тобой, как Людовик Святой гордился своей королевой, как ее там звали? Но надо быть готовым ко всякому. Для собственного же блага. – Почему имя “Reine”, “Рен”, “королева”, встречается только на старинных надгробиях или где-нибудь на краю света, в Канаде? В Эдмонтоне у меня была одна знакомая, ее звали Рен. Накладывать тени на веки тебе совершенно ни к чему. – У тебя на носу я насчитал шесть веснушек. Или у меня двоится в глазах? – Волосы после мытья ополаскивать выжимкой из ореховой скорлупы, это придает каштановым волосам, как у тебя, совершенно особенный блеск. – Мою мать в детстве укусил шершень, в переносицу, между глаз, и она на несколько дней ослепла. Она говорила мне, что трех-четырех шершней достаточно, чтобы свалить лошадь наповал, хотя откуда ей это было известно?»
Не брату пришлось ее ждать, сидя в общем зале рабочего общежития, а скорее, наоборот, ей, его сестре. Он пошел ей навстречу, сообщил один из его коллег. Но откуда ему было знать, с какой стороны она придет? По воспоминаниям это могло объясняться так: с давних пор ее брат, поджидая кого-то, в какой-то момент испытывал потребность пойти навстречу, не важно кому.
