– Откуда вы знаете?
– И даже в этом квартале.
Рядом никто не сидел, было тихо, и они могли говорить, не повышая голоса. Слышно было, как то и дело открывалась и закрывалась дверь, покупатели заходили за сигаретами и за спичками.
Человек на мгновение замолчал, как и во время разговора по телефону. Он был бледен, изможден. Чувствовалось, что он пытается угадать ловушку, в которую комиссар хочет его заманить.
– Я так и думал… — проворчал незнакомец.
– Что вы думали?
– Что вы точно угадаете, где я живу, и заманите меня в ловушку…
– И что дальше?
Незнакомец внезапно рассердился, его голос звучал громко, словно он забыл, что находится в общественном месте.
– А как только попадусь в ловушку, мне будет конец!
Он посмотрел на открывшуюся дверь, и комиссар даже подумал, что он сейчас сбежит. Похоже, соблазн был велик. В его карих глазах мелькнула какая-то мысль. Потом он протянул руку к кружке и выпил ее залпом, посматривая на своего собеседника оценивающим взглядом.
– Теперь легче? — спросил Мегрэ.
– Еще не знаю.
– Вернемся к бумажнику.
– Зачем?
– Из-за него же вы решились мне позвонить?
– Денег там было недостаточно, прямо скажем.
– Для чего недостаточно?
– Чтобы сбежать… Сбежать — в Бельгию, Испанию… — и снова с недоверчивым видом: — Вы приехали один?
– Я не вожу машину. Мой инспектор привез меня сюда и ждет на углу улицы Сен-Шарль. — Человек поспешно поднял голову.
– Вы установили мою личность?
– В наших досье нет вашей фотографии.
– Значит, не отрицаете, что искали?
– Конечно.
– Зачем?
– Из-за бумажника, а главное — из-за медали.
– Почему вы остановились на углу улицы Сен-Шарль?
– Потому что это в двух шагах отсюда, и мы там проезжали.
– Вы не получили никаких донесений? Ничего не произошло на улице Сен-Шарль?
Мегрэ не успевал следить за менявшимся выражением лица своего собеседника. Редко приходилось ему встречать человека столь взволнованного, измученного.
Он боялся. Это очевидно. Но чего?
– Комиссариат ни о чем вам не сообщал?
– Нет.
– Клянетесь?
– Я клянусь только на скамье присяжных. — Незнакомец, казалось, взглядом хотел пронзить комиссара насквозь.
– Как вы думаете, почему я попросил вас прийти?
– Думаю, я вам нужен. Вы попали в переделку и не знаете, как выпутаться.
– Это не так.
Фраза прозвучала резко, но потом, словно успокоившись, человек поднял голову.
– Я не по своей вине влип в историю и, будь это суд присяжных, не колеблясь, могу поклясться. Я не виновен, вы слышите?
Он осмотрелся. Молодая женщина, глядясь в зеркальце, покрасила губы, посмотрела в окно — видно, ждала кого-то. Двое мужчин средних лет, склонившись над круглым столиком, тихо разговаривали, и из нескольких слов, которые Мегрэ расслышал, он понял, что речь шла о бегах.
– Прежде всего, скажите мне, кто вы и в чем считаете себя невиновным?
– Скоро… Очень скоро вы узнаете. У меня дома… Могу я заказать еще пива? Я сейчас верну вам деньги, если только… Если в ее сумке… То есть… Что я говорю? Можно пива?
– Гарсон! Две кружки!.. И дайте счет.
Молодой человек вытирал лоб довольно чистым носовым платком.
– Вам сколько лет? — спросил комиссар.
– Двадцать пять.
– Давно вы в Париже?
– Здесь я и родился…
– Женаты?
– Был женат. Почему вы об этом спрашиваете?
– Вы не носите обручального кольца.
– Когда я женился, я был недостаточно богат, чтобы купить кольцо.
Он зажег вторую сигарету. Первую он курил, глубоко затягиваясь, и только сейчас почувствовал вкус табака.
– В итоге все меры предосторожности оказались напрасными. Теперь-то уж вы меня припрете к стенке, потому что достаточно насмотрелись на меня и знаете, что я живу в этом квартале. Даже если бы я попытался сбежать…
На губах у него мелькнула горькая, насмешливая улыбка.
– Ваш инспектор с машиной по-прежнему ждет вас на углу улицы Сен-Шарль?
Мегрэ взглянул на электрические часы. Они показывали без трех минут двенадцать.
– Уедет с минуты на минуту. Я просил его подождать полчаса и, если не вернусь, ехать обедать.
– Но вы не успеете, не так ли?
Мегрэ не ответил и, когда собеседник поднялся, последовал за ним. Они направились в сторону улицы Сен-Шарль, на углу которой высилось новое, современного типа здание. По переходу они пересекли бульвар и прошли еще не более тридцати метров.
