Мегрэ хотел возразить, но собеседник повесил трубку. Комиссар был раздражен. Впервые какой-то незнакомец так беззастенчиво, если не сказать нагло, распоряжался им.
Пока шла эта странная беседа, Мегрэ чувствовал в голосе молодого человека страх, желание принять правильное решение, стремление встретиться с комиссаром, на которого он возлагал надежды.
Ведь он же не знал, что крадет бумажник у комиссара уголовной полиции!
– Жанвье, отвези меня на бульвар Гренель? — Жанвье был удивлен. Вроде бы ни одно дело не расследовалось в этом квартале.
– Свидание с типом, который стащил мой бумажник, — пояснил Мегрэ.
– Вы его нашли?
– Бумажник — да, он пришел с утренней почтой.
– Вас кто-то разыграл?
– Напротив. Мне кажется, все очень серьезно. Мой вор только что звонил мне и сообщил, что ждет меня.
– Я поеду с вами.
– Только до бульвара Гренель. Потом исчезнешь. Он хочет говорить со мной с глазу на глаз.
Они проехали по набережной до моста Бир-Акем, Мегрэ молча смотрел на Сену. Повсюду велись работы, виднелись леса, строительные площадки, как в тот год, когда он впервые приехал в Париж. В сущности, это повторялось каждые десять или пятнадцать лет, всякий раз, когда в Париже становилось слишком тесно.
– Где вас высадить?
– Здесь.
Они остановились на углу улицы Сен-Шарль.
– Подожди меня полчаса. Если я не приду, возвращайся обратно или иди обедать.
Жанвье был весьма заинтригован и с любопытством следил за удаляющимся комиссаром.
Солнце изрядно припекало: жаркие потоки воздуха чередовались с прохладными, воздух еще не успел прогреться и стать по-настоящему весенним.
У двери ресторана маленькая девочка продавала фиалки. Мегрэ издали заметил табачную лавку с вывеской «Метро». Это было ничем не примечательное заведение, одна из табачных, куда заходят купить сигареты, выпить рюмочку за стойкой, ожидая времени свидания.
Он огляделся. По обе стороны зала расставлены десятка два столиков, большинство из которых свободны.
Конечно, вчерашнего вора среди сидевших не оказалось; комиссар прошел в глубь зала: уселся у окна и заказал кружку пива.
Он поглядывал на дверь, куда время от времени заходили посетители, но среди них не было того, кого Мегрэ ждал.
Он уж было подумал, не был ли слишком доверчивым и вдруг увидел на тротуаре знакомый силуэт. Человек не смотрел в его сторону; он влетел в бар и, облокотившись на стойку, попросил:
– Рому…
Он был возбужден. Руки его беспрестанно двигались. Он не осмеливался обернуться и с нетерпением ждал, когда ему принесут ром, словно испытывал настоятельную в этом потребность.
Схватив рюмку, сделал знак бармену, чтобы тот не убирал бутылку.
И обернулся в сторону Мегрэ. Прежде чем войти, он уже знал, где сидит комиссар. Должно быть, незнакомец следил за ним с улицы или из окна соседнего дома.
Вид у него был такой, словно он хотел извиниться, сказать, что не мог поступить иначе. По-прежнему дрожащими руками отсчитал мелочь и положил ее на прилавок. Потом наконец прошел в зал и плюхнулся на стул возле Мегрэ.
– У вас есть сигареты?
– Нет. Я курю…
– Знаю — трубку. А у меня нет сигарет и не на что их купить.
– Гарсон! Дайте пачку… что вы курите?
– «Голуаз».
– Пачку «Голуаз» и рюмку рома.
– Не нужно рома. Меня от него тошнит.
– Кружку пива?
– Сам не знаю. Я сегодня еще ничего не ел.
– Сандвич?
– Не сразу… Мне тяжело дышать… Вы не поймете…
Он был прилично одет — серые фланелевые брюки и спортивная клетчатая куртка. Как и многие молодые люди, он не носил галстука и был в свитере.
– Не знаю, соответствуете ли вы той легенде, которая создана вокруг вас…
Он не смотрел Мегрэ в лицо, только иногда кидал взгляд украдкой и снова устремлял глаза в пол. Было утомительно следить за непрерывным движением его длинных, тонких пальцев.
– Вы не удивились, когда получили обратно бумажник?
– После тридцати лет работы в полиции перестаешь чему-либо удивляться.
– А когда обнаружили в нем деньги?
– Вы в них очень нуждаетесь, не так ли?
– Да. У меня в кармане было всего лишь десять франков. На эти десять франков я пил. На ваших глазах я истратил последнее. Пить больше не на что.
– Однако вы живете в Париже, — заметил Мегрэ.
