Теперь Верена действительно почувствовала себя глупой, как и Джоли.
— Миры не принадлежали им обоим?
— Не принадлежали, — подтвердил он. – Она существовала во всех, он – только в главном.
Верена воспользовалась Видением, чтобы проверить его слова.
— В качестве матери она поделилась с ними своей субстанцией, тогда как ты был отдельной сущностью, не ребенком. Но ты мог присоединиться к ним, просто разделившись на множество подобий себя, как это делала она.
— Это не то же самое. Подобия – часть целого, а не целое во множестве. Реальности восприняли подобия, как вторженцев, которым не позволено жить нормальной жизнью.
Верена кивнула. Это было правдой.
— Но это их врожденное свойство. Почему ты так возмущен?
— Меня возмущает быть исключенным отовсюду. А тебя бы не возмутило?
И снова, он был по-своему прав.
— Прости.
— Не извиняйся. Я позаботился об этом… в своей манере.
— Уничтожив остальные линии? – спросила Джоли.
— Да, конечно же. Тогда и я, и Нокс окажемся исключены наравне.
— Похоже на историю о собаке на сене.
— Я вижу в этом относительную справедливость.
Верена ощутила приступ гнева.
— Все катастрофы временных линий, что отклоняются от главной, — твоих рук дело?
— Да. Нокс – творец; я – разрушитель. Наши силы равны и противоположны одна другой. Положительный и отрицательный аспекты Ночи.
Они обдумали это.
— Почему Эребус просто не отказался внести свой вклад в эти побочные временные линии?
— И пропустить все наши любовные игры? В то далекое время еще не было так, что больше заняться сексом ему было негде. Он хотел от Нокс любви без последствий в виде новых детей, но она была против.Поэтому битва продолжалась. Уничтожение альтернативных реальностей стало нелегкой работой. Ты хоть представляешь себе, сколько их всего?
— В теории, бесконечное количество, — сказала Джоли.
— И мне пришлось размножиться до бесконечности, чтобы избавиться от всех, — он снова улыбнулся краешком рта. – К счастью, с тех пор, как Нокс обзавелась человеческой сущностью, ты не осознаешь полного ее могущества, поэтому больше инкарнаций не появлялось. Это упрощает мою задачу. Много проще обрезать короткий сучок временной линии, чем мощную ветвь, за которую отвечает Воплощение.
Чувства Верены опасно смешались.
— Только ради секса! Это все, для чего ты приходил.
— Не только, — сказал он. Казалось, реакция позабавила его. – Также мне требовалось отслеживать твою активность, чтобы вовремя отлавливать более простые варианты, которые постоянно ответвлялись от основной линии. Все, что творит Нокс, обладает потенциалом создания новых временных линий, и их можно прервать, если поймать вовремя, как я уже говорил.
— Чтобы шпионить за мной!
— Естественно. Но тебе тоже нравится секс. Может, продолжим уже в этом направлении?
Самое ужасное заключалось в том, что Верена испытывала сильное искушение поддаться. Этот мужчина, этот демон, это Воплощение предоставило ей лучший секс в жизни.
— Но ты мой брат! – запротестовала она.
— Твой брат и любовник, — согласился он, дотрагиваясь до ее руки. Прикосновение взволновало ее, несмотря на гнев.
— Он твой брат, — сказала ей Джоли. – Он твой любовник. Но он не друг тебе.
— Хорошо сказано, призрак, — сказал Эребус. Затем, Верене: — И уже с этим пониманием… дадим себе волю?
Верена собиралась сердито отказаться, зная, что он не мог ее заставить. Но он еще не сказал того, что она хотела знать. Угодив ему (и себе), можно обрести лучшую возможность получить то, что девушка напрасно искала. При помощи секса она могла вскружить голову любому мужчине; Воплощение Мрака обладало повышенной выносливостью по отношению к ее чарам, но оставалось ли полностью неуязвимым?
— Побалуем себя, — мрачно согласилась она.
И секс был ужасно, чудесно, невозможно восхитителен. Эребус действительно соответствовал Нокс в этой области — видимо, так же, как и в других. У нее даже холодок пробегал по коже при мысли о том, что он – ее брат и возможный противник.
Они разъединились, ненадолго пресыщенные.
— Я чувствую, что ты о многом умолчал, — сказала Верена. – И это невысказанное мне бы тоже не понравилось.
