27й день Луны Гуся, 1043 П.К., в двенадцати милях от г. Данкруан, столицы Наморнской Империи
Если бы Чайм не увидела сороку на лугу, и не погналась бы за ней — в пути на север она приобрела лютую нелюбовь к ярким чёрно-белым птицам, — то все четверо тихо въехали бы в Данкруан в составе Третьего Каравана Сэралан. Их приезд следовал бы канве дипломатических приличий. Их бы представили ко двору, как представляли столь многих других, в числе потока летних гостей из-за границы. Вместо этого, вскоре после того, как караван выехал из-под сени Леса Мо́ллино, к Чайм подлетела сорока и шлёпнула стеклянную драконицу крыльями, явно возмущённая самим фактом существования Чайм. Та издала напоминавший царапанье по стеклу визг ярости и погналась за сорокой над близлежащим лугом.
— Трис! — крикнул Браяр. — Сделай что-нибудь!
— Она вернётся, — спокойно ответила Трис.
Она перевернула страницу книги, которую читала в седле.
Солнце поднималось всё выше и выше, а Чайм так и не появилась. Наконец Сэндри вздохнула и нашла ведущего каравана Сэралан.
— Вам лучше ехать дальше без нас, — сказала она ему. — Я знаю, что вам нужно сегодня встретиться в гавани с кораблями. Дела есть дела.
— Мне это не нравится, — сказала у неё за спиной Даджа. — В твоём положении не пристало въезжать в Данкруан сопровождаемой только нами.
Сэндри хихикнула:
— Будто меня такие вещи беспокоят!
— А должны, — трезво сказал ей ведущий каравана. — Вы обнаружите, что при имперском дворе очень беспокоятся о таких вещах.
Он поднял свой посох и подъехал галопом к передней части каравана, издав длинный переливчатый клич, бывший сигналом к отправлению. Все, кто спешился или слез с повозок, чтобы размять ноги, вновь заняли свои места. Караван покатился дальше, уже без четырёх гостей: прощания Торговцев были короткими, чтобы не создавать впечатления, будто они что-то должны тем, с кем они расстаются. Сэндри эта философия всегда нравилась, что неудивительно — практически единолично воспитавшая её нянька сама была Торговкой. Теперь она вместе с друзьями помахала своим спутникам на прощание.
Когда последние повозки оставили их позади, Сэндри почувствовала, как груз свалился с её тонких плеч. Хотя ей нравилось ехать с караваном, она также была рада избавиться от свидетелей их ссор, которые не прекращались в течение всего пути. Теперь, когда Торговцы не могли их услышать, а остальные трое молчали, она услышала подлинную тишину. До её ушей доносились лишь пение птиц и шелест проносившегося над акрами луговой травы ветра. Маги привыкли к уединению. По дороге на север уединение было редкостью.
«Наслаждайся, пока можешь», — сказала она себе, наполняя свой разум звяканьем уздечек и свистом ветра. «Когда мы доберёмся до Данкруана, обязательно станет шумно. Музыка, политика, сплетни. Когда Дедушка принимал своих дворян, уже было довольно скверно. Я слышала, у моей кузины двор гораздо больше и, в отличие от Дедушки, она проводит приёмы круглый год.
Она повернула свою лошадь, чтобы посмотреть на своих брата и сестёр, снова гадая, как у них получится — как у неё получится — остаться на плаву в таком изощрённом месте, как имперский дворец. Браяр снял со своего коня седло и растянулся на луговой траве, повернув своё бронзовое лицо к солнцу. Он даже вынул свой шаккан из его корзины для перевозки и поставил на землю, скорее как домашнее животное, а не растение. Трава вокруг него пришла в движение, вытягиваясь, чтобы коснуться его или шаккан, при этом не загораживая падающие на их двух новых друзей лучи солнца.
«Он не хмурится», — поражённо подумала Сэндри. «Не думаю, что я хоть раз с момента его возвращения домой видела его лицо полностью безмятежным. Когда он такой, то, если бы он не был мне братом, я бы даже сочла его симпатичным. Девушки Торговцев определённо считали именно так!»
Когда кто-то протрубил в рог вдалеке, Браяр пошевелился, чтобы зыркнуть на Трис:
— Ты же знаешь, где сейчас твоё чудовище. Не соблаговолишь ли вернуть её сюда?
