Она открыла глаза и тут же опустила их, почувствовав на себе пристальный взгляд. Брайан смотрел на нее не отрываясь. На его высоких скулах горели два ярких пятна, зубы были плотно сжаты. Энн поняла, что, стоит ей сейчас сказать «нет», и Брайан отпустит ее. Она прислушалась к тяжелым, учащающимся ударам его сердца и, обвив руками шею Брайана, склонила голову ему на грудь.
Она любила Брайана и хотела только одного — быть рядом с ним, стать его частью, ласкать его и наслаждаться прикосновениями его рук.
— О, Энн, — хрипло пробормотал он, — как же долго я ждал этого!
— Я тоже, — прошептала девушка.
— Тоже? — В голосе Брайана прозвучало искреннее изумление.
Энн тихо рассмеялась и еще теснее прижалась к нему.
Брайан некоторое время стоял не шевелясь, потом обхватил голову Энн ладонями, повернул к льющемуся из окна лунному свету и внимательно всмотрелся в ее лицо. Сияющие счастьем глаза девушки были красноречивее слов.
— Это правда, Энн?
Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Все происходящее было настолько прекрасно, что казалось сном.
Брайан взял ее руку и медленно поднес к губам. Эта целомудренная ласка странным образом подействовала на Энн — она вдруг бурно и неудержимо разрыдалась.
— Что с тобой?! — встревожился Брайан.
— Ничего, ничего, — улыбаясь сквозь слезы, прошептала Энн, — не обращай внимания, это я от счастья.
Брайан привычно полез за платком, но потом махнул рукой, улыбнулся и принялся осушать слезы губами. Град быстрых, страстных поцелуев заставил Энн запрокинуть голову и замереть в сладостной истоме. Она задохнулась, ловя губами воздух.
Руки Брайана, уверенные и ласковые, легли на ее плечи, и через несколько мгновений Энн почувствовала, как ночная рубашка соскользнула к ее ногам. В комнате было светло от лунного света, но Энн не смущало, что Брайан видит ее наготу. Напротив, она гордилась своей женской красотой, ощущая, как упруга ее грудь, как плавны изгибы бедер, мягка и нежна кожа, и жаждала преподнести все это в дар Брайану. Пальцы ее сами собой стали медленно расстегивать пуговицы его рубашки, но Брайан не мог больше ждать. Энн услышала треск разрываемой ткани и очутилась у него на руках. Он положил ее на кровать и опустился перед ней на колени, глядя на Энн так, как истомленный жаждой путник смотрит на долгожданный источник, и она открыла ему объятия.
Энн с восторгом ощутила тяжесть тела Брайана и затерялась в чувственном тумане его губ и рук. Потом Брайан приподнялся над ней, заглядывая в глаза, и Энн ответила на его немой вопрос непроизвольным движением бедер навстречу его возбужденному телу. Брайан прильнул к ней, шепча ее имя, целуя ее, и волна неизведанных доныне ощущений захлестнула Энн, унося в царство страсти и наслаждения.
Открыв утром глаза, Энн увидела стоящего у кровати Брайана, лицо которого озаряла улыбка.
Энн села, потянулась и мечтательно зажмурилась. Она огляделась в поисках своей одежды, увидела ночную рубашку, брошенную небрежным комком на пол, и застенчиво натянула на себя одеяло.
Брайан рассмеялся.
— По-моему, меня тебе нечего стыдиться.
— Который час?
— Двенадцать. Кстати, можешь не волноваться, Беркли уже дважды звонил, я заверил, что с тобой все в порядке, но он пожелал убедиться в этом лично.
— И что ты ему ответил? — Энн почувствовала, как к щекам прилила кровь.
— Что мы через несколько часов уезжаем в Лондон.
— Уезжаем в Лондон? — удивленно переспросила Энн. — Но ты ведь хотел пробыть здесь еще две недели?
— Мои планы изменились, да и твои, думаю, тоже. — Брайан взял руку Энн, нежно поцеловал тонкие пальцы и достал из кармана маленькую коробочку. — Я должен был сделать это раньше. — Он извлек из коробочки серебряную цепочку с кулоном из зеленого камня и надел на шею девушки.
Энн поднесла камень к глазам. Это была гемма, и, видимо, старинная вырезанная на изумруде нимфа подавала чашу птице, сидящей на античной полуколонне.
— Ты знаешь, как я отношусь ко всяческим предрассудкам, то есть я в них не верю, — Брайан смущенно кашлянул и дотронулся до геммы, но эта штука считается талисманом, оберегающим от всяческих опасностей.
