— Я страшно виновата перед вами, но эта, странная статья… — Она глубоко вздохнула. — Надеюсь, за это время ничего дурного не произошло?
Энн вспомнила странные происшествия с тормозами и с лодкой. Рассказать о них Фионе означало признать ее правоту по поводу злого рока первых леди Кестелл. Нет, лучше промолчу, решила она, в конце концов, может быть, это простая случайность.
— Нет, Энн, — Фиона пытливо всмотрелась в лицо девушки, — с вами определенно что-то произошло. Ну же, рассказывайте!
Энн мысленно прокляла себя за неумение скрывать мысли. К счастью, к ним подошел Брайан, и она могла не отвечать.
— Если не возражаешь, мы с Энн вернемся в Эйвонкасл.
Фиона понимающе закивала.
— Конечно-конечно, я прекрасно понимаю, что нас не должны видеть вместе. Ну ничего, дети мои, потерпеть осталось недолго. Совсем, совсем недолго, и все встанет на свои места.
Брайан молчал.
— Ну не злись, пожалуйста, — промурлыкала Фиона. — Я все это придумала и осознаю свою вину, но ничего не поделаешь, я — художница, а художники, как известно, люди странные.
Она легко, совершено по-детски вздохнула и попыталась взъерошить ему волосы. Брайан осторожно отвел ее руку. Фиона рассмеялась.
— Все, все, Брайан, я вижу, что ты держишься из последних сил, но тем, сладостнее будет награда! Я исчезаю. — Она сделала прощальный жест рукой и исчезла в зарослях непонятного происхождения, скорее всего это были остатки шпалер.
Энн посмотрела ей вслед. Ни один листик не шевельнулся, словно это была не женщина, а видение. Тоже мне эльф, сердито подумала Энн, которой уже порядком надоели и очаровательные ужимки Фионы, и ее непрерывное приставание к Брайану.
— Не хочешь сходить в гости к Мэб? — прервал ее размышления Брайан.
— А у нее есть дом? — удивилась Энн. Ей почему-то было трудно представить Мэб, живущей в обычном доме. Хижина, пещера казались более подходящим жильем для этого оригинального создания.
— Есть, и очень неплохой, он достался ей в наследство от родителей. Я там был когда-то и могу сказать, что выглядел он вполне прилично.
— А это далеко отсюда? — спросила Энн, надеясь, что добираться им придется долго.
— Минут двадцать пешком.
Они поднялись на холм. Энн еще раз взглянула на Сатис, и ей показалось, что в одном из окон мелькнуло голубое платье Фионы.
— По-моему, там Фиона. — Она указала на окно.
— Не думаю. Ей там совершенно нечего делать. Энн еще раз посмотрела туда теперь она уже совершенно четко видела Фиону на балконе между увитых диким виноградом колонн. Фиона некоторое время постояла, опершись на балюстраду, а потом исчезла в глубине дома.
— Энн, — Брайан легко дотронулся до локтя девушки, — кажется, мы собирались к Мэб.
— Да, конечно.
Она оторвалась от своих наблюдений и начала спускаться по узкой тропинке. Внезапно вылетевшая откуда-то огромная птица заставила девушку резко отпрянуть назад. Энн натолкнулась на Брайана и замерла. Он обхватил рукой талию девушки и крепко прижал к себе Энн боялась пошевелиться. У нее закружилась голова, глаза затуманились, бешено застучало в висках, дыхание участилось. С Брайаном, похоже, происходило то же самое. Энн слышала, как гулко и часто бьется его сердце, как напрягается и притягивает ее все теснее и теснее его рука.
— Держи ее крепче, Бран! — раздался откуда-то сверху старческий голос.
— Мэб? — Брайан отпустил руку и огляделся. — Где ты?
— Я здесь, Бран, помоги мне спуститься отсюда.
— Ну, Мэб, — Брайан схватился за ветку дуба, — такого я даже от тебя не ожидал! Сиди там и не двигайся!
Он полез на дерево, из листвы которого выглядывала Мэб, сидевшая на ветке у самой кроны Когда он добрался до нее, Мэб крепко ухватилась за его шею, и они начали спускаться.
— Как тебя угораздило забраться туда? — спросил Брайан, оказавшись на земле и с видимым облегчением расставаясь со своей ношей.
— Пришлось, Бран. — Мэб устало прислонилась к стволу дерева и сняла с плеча мешок.
— Да ты вся дрожишь! — Брайан с сочувствием посмотрел на старушку.
— Вы плохо себя чувствуете? — Энн подошла к Мэб и взяла ее за руку, чтобы посчитать пульс.
Та недовольно вырвала руку и что-то проворчала. Выглядела Мэб действительно неважно — была бледна и дрожала как осиновый лист.
