— Думаю, надо будет устроить прием в это воскресенье.
У Энн упало сердце. Во время прогулок они, разумеется, встречали знакомых Брайана и он представлял ее как свою жену, но это было так мимолетно, что Энн почти не успевала почувствовать неловкость, а вот продержаться целый вечер перед кучей гостей…
— Это очень нужно? — Энн встала из-за стола, зацепилась каблуком за ножку стула и шлепнулась обратно на сиденье.
Она четко следовала всем указаниям бритоголового маэстро и вечером надевала узкие длинные платья и ненавистные туфли на высоких каблуках. Лишние два фунта удалось сбросить без труда — помогли ежедневные прогулки и переживания, но Брайан, казалось, совершенно не замечал, как выглядит и во что одета его «жена». У Энн даже создалось впечатление, что он вообще старается смотреть на нее только в тех случаях, когда этого требует вежливость.
— Я никогда не организовывала приемов, — робко произнесла Энн, слабо надеясь, что этот довод поможет.
— Если тебя пугает слово «прием», назови это как-нибудь иначе. Приедет немного народу, я представлю тебя, мы немного поболтаем и все. Тебе надо потерпеть всего несколько часов.
— А как же дом?
— Что дом?
— Нужно привести в порядок дом, расставить цветы и…
Энн собралась сказать, что дом запущен, парк зарос, а цветами вообще никто не занимается, но промолчала. Она понимала, что Брайан ничего не предпринимает из жалости к Джону, и, несмотря на нарастающее раздражение против Клары и Ника, эта жалость была Энн симпатична и делала Брайана еще привлекательнее. Привлекательнее! Она посмотрела на сидящего напротив нее Брайана. Конечно, он очень красив, а она впервые в жизни столкнулась с умным, физически привлекательным мужчиной и проводит с ним столько времени. И ничего удивительного, что она постоянно думает о нем!
— Я попрошу Джона, чтобы он нанял людей, которые все сделают, а ты будешь давать им указания.
— Хорошо, — Энн поднялась из-за стола, — тогда, если можно, я устрою прием в зале с витражом.
Это было ее самое любимое помещение в доме — зал с огромным витражом во всю стену. Особенно красиво там было по вечерам, когда лучи заходящего солнца, преломляясь в красных, фиолетовых и желтых стеклах, окрашивали зал в таинственные, фантастические цвета. На витраже был изображен святой Георгий, поражающий змея. Энн нашла в его изображении некоторое сходство с Брайаном и перед ужином обязательно заходила в этот зал, садилась в кресло и долго смотрела на витраж.
— В зале с витражом? — удивился Брайан.
— Там очень красиво вечером, — объяснила Энн, не желая признаться, что это ее любимое помещение в доме.
За два остававшихся до приезда гостей дня Джон и Энн сделали все, чтобы Эйвонкасл был приведен в порядок и радовал глаз. Комнаты украсились цветами, все блестело и благоухало. И когда Брайан, подобно большинству мужчин скрывшийся на время генеральной уборки по неотложному делу в Бристоль, приехал и вошел в холл, Энн с удовольствием увидела на его лице удивление, смешанное с неподдельной радостью.
— Великолепно, но, — он нахмурился, — до приезда гостей осталось два часа и я должен поговорить с тобой.
Энн не без трепета приблизилась к нему.
— Видишь ли, — начал Брайан, — среди гостей будет некая миссис Фарра. Она страшная сплетница, собственно, именно поэтому я и пригласил ее. Сообщить что-нибудь ей, значит, сократить денежные и временные затраты на письменные оповещения. Это она должна оповестить всех о моей женитьбе и дать твое подробное описание.
— И что же я должна делать?
— Постараться быть с ней осторожнее. Миссис Фарра благодаря своей страсти к сплетням обрела хватку настоящего сыщика. Общайся с ней как можно меньше.
После слов Брайана о старой сплетнице, сомнения с еще большей силой одолели Энн и коснулись даже лилового вечернего туалета, ради которого в зал были внесены вазы с сиренью. Встав пред зеркалом, она заколебалась еще больше. В лондонском магазине под одобрительные возгласы продавщицы и Стефани это облегающее длинное сильно расклешенное книзу платье-футляр казалось великолепным, но выйти в нем к гостям? Энн покачала головой. Больше всего смущало отсутствие рукавов и бретелей. Ей казалось, что это концентрирует внимание на чересчур пышной, по ее мнению, груди. Энн с грустью подумала о средневековой Испании, когда девочкам клали на грудь свинцовые плиты, чтобы тем самым замедлить ее развитие. Она бы сейчас не отказалась даже от такой варварской меры. Энн уже начала стягивать платье, как в дверь постучали и вошла Клара. На ее лице отразилась такая откровенная, злобная зависть, что девушка поняла — она выглядит великолепно и останется именно в этом платье. Энн сунула ноги в туфли с высокими каблуками и вышла встречать гостей.
