Я оборачиваюсь, прежде чем прошить дверь, чтобы рвануть к Старику.
— Эй, Гектор! Остался в загашнике только один вопрос, — кричу я, перед тем, как исчезнуть.
Прошло восемь часов.
У меня свидание с хорошенькой малолеткой, чьи голубые глаза необыкновенно зелены. Горбатится она где-то в районе Восточного вокзала, по-моему, в обувном деле. Приятная девчушка с ударным акцентом спереди и пропеллером сзади.
Ей нет еще и двадцати, зато улыбка для обложки модного журнала и тот самый плутовской вид, который проникает прямо в сердце мужчины, перед тем как достичь более секретных мест.
Она выпивает аперитив, смотрит на часы, сообщает, что из-за маминого праздника может уделить мне не больше часа. Я спрашиваю, не может ли она уделить его в гостиничном номере. Если бы времечко не поджимало, она, конечно, поманерничала бы. Но когда приспичит, крошки умеют спрятать свои ужимки. По привычке паломничества к святым местам, я влеку ее в гостиницу «Дунай и кальвадос». Оплачиваю право воспользоваться номером, и дама за кассой нажимает кнопку звонка, вызывая коридорного проводить нас.
Который не кто иной, как Фирмен.
— Смотрите-ка, господин ко…
Я делаю большие глаза, и он ставит на предохранитель свой речевой аппарат. Не возбуждаясь (это сейчас не для него), он проводит нас в конуру с критским ковром в полевых цветочках на полу. Комнатенка достаточно чиста. Биде сияет коралловым цветом. Но зоркий глаз Фирмена замечает пачку сигарет «Житан», забытую на умывальнике. Он немедленно завладевает ею и отправляет в карман.
— Вот, месье-мадам, — произносит он на два голоса.
Только что не желает нам приятного соития.
И удаляется. Что-то странное тревожит мне подсознание. Я не смотрю на крошку, которая уже в процессе саморазоблачения. Ее платье раскрывается, как оболочка бобового стручка, лифчик кувыркается на спинку стула, трусики порхают на стол, резинки пояса щелкают по стройным ляжкам и чулочки скользят по маленьким ножкам, но я не обращаю на это внимания.
— Как! Вы не устраиваетесь с удобством, — удивляется кроха, которая наверняка руководствуется справочником «Превосходная маленькая любовница».
— Извините меня, сокровище, я забыл дать коридорному на чай, начинайте без меня, я сейчас вернусь.
И я галопом лечу вслед за Фирменом. Нахожу его в соседней конуре. Он только что закурил и балдеет, глядя на гудящий пылесос.
— Скажите, комиссар, даже легавые желают быть людьми. Поздравляю с лакомым кусочком. Когда вам надоест, не выбрасывайте, он еще может пригодиться…
Я останавливаю сальности.
— Послушайте, Фирмен, вы только что произвели действие, которое заставило меня задуматься…
— Вот как!
— Вы забрали пачку сигарет с умывальника.
— О, там оставалось только две.
— Наплевать, не это меня интересует… Прошу вас вспомнить. Вы что-нибудь прибирали в комнате Симмона в промежутке, когда он выходил из комнаты и когда вернулся?
Коридорный размышляет.
— Даже если речь идет о том, что вы считаете совершенно несущественным, скажите мне!
— Надо же, — говорит он, — действительно, я и забыл. Я брал у него почитать детектив.
— Расскажите…
— Книга лежала на столике в изголовье. Я не думал, что он так быстро вернется. У меня днем бывают перерывы…
Он только это и сделал, милый друг!
…Ну так я позаимствовал у него книгу.
— И затем?
— Подождите, ага. Это был шпионский роман Поля Кенни, захватывающе: история крокодила, который сожрал людоеда, который закусил путешественником, который проглотил секретный документ… Я как раз читал страницу 48, видите, какая у меня память. Параграф 2, где тип из Интерпола вскрывает желудок крокодилу. Тут эта старая шлюха Ренар и прихватила меня. Конфисковала книжку, громко крича, что это скандал!
— И потом?
— Когда Симмон вернулся, он тут же вышел из комнаты опять и спросил меня, не видел ли я книгу, которая была на столике в изголовье.
— Спасибо господу, — заметил я. — И что вы ответили?
— Что не видел. Я же не мог сознаться, так как книги-то у меня уже не было. Если бы я пошел за ней к старой кляче, то должен был бы объяснить, что взял книгу у клиента, а она бы воспользовалась этим, чтобы меня выгнать.
