Я почувствовал, как по моим щекам тоже потекли слезы.
– О боже, Надин, он ведь был здесь всего месяц назад. Я… я не… – Я попытался найти какие-то подходящие случаю слова, но быстро понял, что никаких слов тут найти нельзя.
Поэтому я промолчал.
Через неделю, в 7:30 вечера пятницы, началось очередное собрание анонимных алкоголиков, на этот раз в польской католической церкви на Мэпл-стрит. Приближался День поминовения, я внутренне готовился к обычному часу пытки. И тут, к моему изумлению, очередной председатель собрания заявил, что в свое дежурство он не потерпит никаких жалоб и нытья:
– Цель «Анонимных алкоголиков» в том, чтобы дать людям веру и надежду, а не изливать жалобы на слишком длинную очередь в супермаркете! – он махнул рукой в сторону овальных часов на стене. – Все, что будет интересно услышать другим, вы успеете сказать за две с половиной минуты. Так что давайте коротко и по делу.
Я сидел в заднем ряду, по соседству с пожилой дамой, которая довольно хорошо сохранилась для алкоголички. У нее были рыжие волосы и румяные щеки. Я наклонился к ней и прошептал:
– Кто это?
– Джордж. Он тут вроде неофициального лидера.
– Вот как? – удивился я. – У этой группы есть лидер?
– Нет, что вы, – прошептала она, удивленно поглядывая на меня. – Он лидер не только этой группы, а вообще всех групп в Хэмптонс. – Дама заговорщицки огляделась, будто собиралась поделиться со мной сверхсекретной информацией, а потом вполголоса добавила:
– Он хозяин реабилитационной клиники «Сифилд». Вы что, ни разу не видели его по телевизору?
Я отрицательно покачал головой:
– Я не особенно часто смотрю телевизор, хотя его лицо и правда кажется мне смутно знакомым. Он…
Господи Боже мой!– Я просто потерял дар речи. Это же был Фред Флинстоун – первобытный человек с огромной головой, который появился на экране телевизора в три часа утра и заставил меня швырнуть бронзового ковбоя прямо ему в лицо!
После окончания встречи я дождался, пока толпа разойдется, а потом подошел к Джорджу и сказал:
– Здрасте, меня зовут Джордан. Я просто хотел вам сказать, что мне очень понравилась сегодняшняя встреча. Просто отлично все прошло.
Он протянул мне ладонь размером с бейсбольную рукавицу. Я покорно пожал ее, надеясь, что он не выдернет мне руку из плеча.
– Спасибо. Вы новенький?
Я кивнул.
– Да, сорок три дня не принимаю.
– Мои поздравления. Срок немалый. Вы должны собою гордиться. – Он остановился, наклонил голову и хорошенько в меня всмотрелся. – Знаете, у вас знакомое лицо. Как, вы сказали, вас зовут?
Начинается! Чертовы журналюги – никуда от них не деться! Фред Флинстоун наверняка видел мою фотографию в газете и теперь будет меня осуждать. Самое время поменять тему.
– Меня зовут Джордан, и я хочу рассказать вам одну смешную историю, Джордж: я как-то сидел у себя дома в Олд-Бруквилле, было три часа утра… – И я подробно рассказал ему про телевизор и бронзовую статуэтку, но он только улыбнулся.
– Вы тоже?! Как и тысячи других!! Компания «Сони» должна бы платить мне по доллару за каждый телевизор, разбитый алкоголиком или наркоманом, увидевшим мою рекламу. – Он еще раз усмехнулся, а затем недоверчиво спросил:
– Вы из Олд-Бруквилла? Чертовски неплохой район. С родителями живете?
– Нет, – улыбнулся я. – У меня самого двое детей. Знаете, та реклама была уж очень…
Он снова прервал меня.
– А сюда на День поминовения приехали?
Боже! Он, кажется, перехватывает инициативу!
– Нет, я здесь живу. Так вот, ваша реклама…
– Живете, вот как? И где же? – опять перебил Фред. В голосе его звучало удивление.
Я безнадежно вздохнул.
– На Мидоу-Лейн.
Он прищурился.
– Вы живете на Мидоу-Лейн? В самом деле?
Я медленно кивнул.
Фред Флинстоун ухмыльнулся. Видимо, картина прояснялась.
– Как, вы сказали, ваша фамилия?
– Я не говорил. Белфорт. Слышали о таком?
– Да, – ответил он, ухмыльнувшись, – слышал. Пару сотен миллионов раз. Вы тот парнишка, который основал… э-э-э… как ее там… «Стрэтман»? Или что-то вроде того…
– «Стрэттон-Окмонт», – сказал я бесцветным голосом.
– Да! Точно. «Стрэттон-Окмонт»! Святый Боже! Вы выглядите лет на восемнадцать! Как такой пацан мог создавать вокруг себя столько шума?