– Куда это ты собралась? – рявкнул я.
Герцогиня смерила меня презрительным взглядом.
– Сказала же, к маме. Не могу смотреть, как ты убиваешь себя у меня на глазах. Короче, с меня довольно.
Кровь ударила мне в голову с такой силой, что зашумело в ушах.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я не позволю тебе взять с собой детей?!
– Дети останутся с тобой, – невозмутимо ответила она. – Я уеду одна.
Этого я не ожидал. Почему это она решила оставить детей? Или… а вдруг это какой-то особо коварный план? Ну конечно! Хитрости и коварства ей не занимать.
– Думаешь, я такой дурак, да? Думаешь, я не понимаю, что стоит мне только заснуть, как ты мигом вернешься, чтобы выкрасть детей?
Надменно выпятив губу, Герцогини окинула меня пренебрежительным взглядом.
– Даже не знаю, что на это сказать, – и она снова направилась в гардеробную.
Решив, что я до сих был слишком мягок с ней, я решил взять более жесткий тон:
– Интересно, с чего ты решила, что можешь прихватить с собой все это барахло? Нет, если ты уйдешь от меня, то уйдешь в том, в чем пришла! Тебе ясно, шлюха?
Похоже, удар попал в цель! Герцогиня подпрыгнула, как ужаленная.
– Ах ты, негодяй! – завопила она. – Да ты вообще не заслуживаешь такой жены, как я! Вспомни, сколько я нянчилась с тобой! Я родила тебе двоих чудесных детей, шесть лет, мать твою, плясала вокруг тебя – шесть долгих лет! И все эти годы я была тебе верной женой – ни разу даже не посмотрела на сторону. И что я получила взамен? Сколько раз за эти годы ты изменял мне? Ты… ты просто кусок дерьма! Так что пошел!
– Можешь говорить все, что хочешь, – я сделал глубокий вдох. – Но если ты уйдешь от меня, то в одной рубашке.
Это было сказано спокойно, но в моем тоне, надеюсь, слышалась угроза.
– Неужели? И что ты сделаешь, хотелось бы знать? Бросишь мои вещи в огонь?
А что, гениальная мысль! Схватив саквояж, я с размаху швырнул его в газовый камин – ворох разноцветных тряпок, разлетевшись в разные стороны, накрыл собой декоративные дрова, только и дожидавшиеся, когда кто-нибудь включит горелку. Я обернулся к Герцогине – оцепенев от ужаса, она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
Решив, что этого мало, я кинулся в гардеробную и принялся вышвыривать оттуда все подряд – стопки белья, пуловеры, юбки, брюки, сорвал с вешалок аккуратно развешанные платья, потом собрал все это в охапку и торжественно водрузил поверх той кучи, что уже красовалась в камине.
После чего снова посмотрел на Герцогиню. Видимо, ее наконец проняло – на глазах появились слезы. И все же мне этого было недостаточно – я хотел, чтобы она извинилась. Стиснув зубы, я направился к столику, где стояла ее шкатулка с украшениями. Схватив ее, я вытряхнул все побрякушки в камин. Потом подошел к стене, положил палец на кнопку, которой включалась горелка камина, и снова посмотрел на Герцогиню. Лицо ее было залито слезами.
– Да пошла ты! – прорычал я. И нажал кнопку.
Через мгновение одежда Герцогини и все ее драгоценности были охвачены пламенем.
Не сказав ни слова, она повернулась и очень спокойно вышла из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. Я уставился в огонь.
Да пошла она!Я был в бешенстве. Ишь чего вздумала… пугать меня! Решила снова обвести меня вокруг пальца! Я смотрел в огонь, пока под окнами не послышался шорох гравия. Стряхнув с себя оцепенение, я кинулся к окну – и увидел, как ее черный «рэйнджровер» скрылся за воротами.
Вот и хорошо, подумал я. Как только слух о том, что мы с Герцогиней расстались, разлетится по округе, перед воротами выстроится очередь –
очередь!– из желающих поскорее занять ее место. И тогда посмотрим, кто тут хозяин!
Теперь, когда Герцогиня, так сказать, сошла со сцены, пришло время сделать довольное лицо и дать понять детям, какая замечательная жизнь ждет их в отсутствие мамочки. Больше никто не посмеет поставить Чэндлер в угол, а Картер сможет лопать шоколадный пудинг, когда ему заблагорассудится. Я пошел с ними на задний двор, где была детская площадка, и мы долго играли вместе – а Гвинн, Рокко, Эрика и Мария с Игнасио и остальные члены домашнего зверинца выступали в роли зрителей.
