Белламус и лорд Нортвикский заехали на склон северного конца долины. Панорама, развернувшаяся перед их взором, напоминала последствия работы мясника. Вся долина была усеяна жутким ковром из трупов. Тела были навалены и в реке. Вместе с разбитыми повозками они образовали небольшую запруду, в результате чего сверкающие воды реки, натолкнувшись на препятствие, стали медленно выходить из берегов. Некоторые подошедшие вместе с ними солдаты уже перебирали останки, вытаскивая выживших из поднимающейся воды и одновременно украдкой занимаясь мародерством. Они помогали раненым, чем могли, но чаще всего помощь заключалась в ударе ножом в сердце. Слетавшиеся к месту побоища чайки и вороны уже клевали глаза, губы и языки павших. Птицы кружились над долиной под сгущающимися тучами, точно пылинки в столбах света.
Белламус поежился. Усиливающийся ветер предвещал скорый дождь. И, конечно, он оказался прав. Атака Роупера с юга оказалась не более чем отвлекающим маневром, чтобы заставить сатрианцев отвести свои войска подальше от обоза, вставшего на севере. Анакимская кавалерия, как гром среди ясного неба, обрушилась на долину, смела хилое сопротивление оставшихся при обозе солдат и сбросила драгоценные фургоны снабжения в реку. Белламус умолял лорда Нортвикского перебросить часть сил на север, чтобы отразить атаку, в чьей неизбежности он уже не сомневался, и в конце концов получил милостивое дозволение. По пути на север Белламус услышал горн, отчаянно подававший сигнал «Враг атакует!», но никто не принял его всерьез. Солдаты полагали, что это не более чем запоздавшее эхо от того боя, который кипел на юге. Прибыв на место, он обнаружил, что вражеская атака, удивительно синхронизированная с нападением на юге, уже давно завершилась. Белламус оставил своих людей на случай возможного повторения набега кавалерии и сразу же поспешил обратно. По возвращении оказалось, что лорд Нортвикский фактически ударил в пустоту. Отвлекающие силы Роупера отступили почти сразу же после того, как оттуда отъехал Белламус, и теперь лорд Нортвикский пытался ухватиться за тени. Он немедленно организовал преследование, но для быстрого марша по чуждой для них территории у сатрианцев явно не хватало подготовки.
Понесенные потери не особо повлияли на общую численность их армии. Тем не менее нападение произвело эффект удара молотом. Обеспечить снабжение на этих враждебных землях теперь будет непросто. Продовольствие, на которое возлагалось столько надежд, теперь поглощала река, и это видели все. Белламус понимал, к каким это может привести последствиям. После поражения изменилась даже походка сатрианцев. Они стали так сильно шаркать ногами и опускать головы, словно ожидали, что в любой момент на долину может обрушиться лавина из разъяренных солдат – стоит только поднять глаза на ее крутые склоны.
– Ну и каковы итоги? – спросил Белламус.
– Итоги? – переспросил лорд Нортвикский с тяжелым вздохом. Он посмотрел на Белламуса, и в его взгляде мелькнуло подозрение. – Двенадцать тысяч убитыми. Ты не всех посчитал.
Белламуса не очень взволновал тон Нортвикского. Могло быть и хуже. Гораздо хуже…
– Больше… – добавил лорд Нортвикский тихо.
– Что?
– Больше, чем двенадцать тысяч. Это только убитыми, но потрясение настолько велико, что дезертируют как минимум вдвое больше.
Белламус отнесся к этому скептически:
– Дезертируют только дураки. Бежать в одиночку? Зайдя так далеко на север от Абуса? Да сатрианцы здесь и ночи не протянут…
– «Сатрианцы»? Ты слишком много времени проводишь со своими шпионами…
– Ты раздражен, Цед. Но я и вправду понятия не имею, почему поступил сегодня так легкомысленно.
Лорд Нортвикский молчал с минуту.
– Я знаю, – ответил он и снова стал смотреть на печальную панораму внизу. Затем горестно покачал головой. – Я знаю…
– Ничего нельзя исправить, – заговорил Белламус более мягким тоном. – Но мы выжили, и теперь главное – восстановить запасы. Наши силы по-прежнему намного превышают анакимские, у нас по-прежнему есть рыцари. Мы дадим им еще один бой – в день, который станет нашим триумфом.
