Жан не раз и не два утирал слезы, дышал очень часто. И вдруг, в самом низу, увидел две строчки, написанные другим почерком:
Дорогой Жан, не падай духом! Я отдаю Фостин всю любовь, сколько ее есть в моем сердце.
Клер
Имя сорвалось с его губ против воли. Он повторил его с волнением в голосе, чуть даже удивленно. Бертран отвернулся, чтобы не смущать парня. После минутной паузы он сказал:
— Мсье, сегодня я не могу уделить вам много времени. Простите, что принес дурные вести! Но трагическая кончина супруги может сыграть вам на руку. О, еще раз простите, я вынужден говорить без околичностей, — извинился адвокат, увидев мрачное лицо клиента. — Я хочу донести до вас, — продолжал он, — что вы должны выйти на свободу — ради дочки. Мсье Дрюжон рассказал мне о вашем сиротском детстве и как ужасны условия содержания в исправительных колониях. Малышка Фостин нуждается в вас! Ваша жена сказала бы то же самое… Если бы не Базиль, который решил доверить девочку заботам Клер Руа, ваш тесть отдал бы ее в сиротский дом!
Жан содрогнулся от гнева. Он просто не мог в это поверить. Несколько лет он прожил в кругу порядочных людей, радушных и простых, — и вот, в один миг, стал для них врагом. Стоит ли ждать сочувствия, когда они избавились даже от его дочки? Он проговорил, запинаясь от волнения:
— Но Базиль пишет, что рассказал Шабенам, почему я сделал то, что сделал!
— Мне тоже все известно, в общих чертах! — воскликнул Бертран. — Но вы, Жан Дюмон, располагаете большим — воспоминаниями, уточняющими деталями, именами. Расскажите мне о вашей жизни каторжника на Йерских островах, где столько детей умирает от болезней и дурного обращения. Это поможет мне выстроить защиту. На этой неделе я буду приходить каждое утро. Суд состоится в следующем месяце. Возможно, я успею собрать документы и вызвать свидетелей.
Жан заставил себя улыбнуться. Он подал адвокату руку, и в его лазурном взгляде читалась благодарность.
— Спасибо, мсье, что верите мне! Благодаря вам я теперь спокоен за дочку. Вы нашли слова, которые пробуждают во мне желание бороться. Моя жена, Жермен, была очень доброй и милосердной. Я нескоро ее забуду! И буду хорошим отцом, если суд меня пощадит. Жермен бы этого хотела…
У Бертрана защемило сердце. Взгляд этого человека, сраженного судьбой, его потряс. Он ощутил на себе таинственный магнетизм, приковавший Клер к возлюбленному с первой же встречи. Минут тридцать они разговаривали, понизив голос. Прежде чем попрощаться, адвокат спросил:
— Может, вы хотите что-то передать мсье Дрюжону или кому-то еще? Я живу в поместье Понриан. Я младший брат Фредерика и, следовательно, бывший деверь Клер. Это прекрасная женщина, и ее преданность семье всегда меня впечатляла. Еще хочу, чтобы вы знали: я с самого начала не одобрял поступков брата, который буквально принудил ее к замужеству.
Жан отмахнулся, словно не желая больше ничего слышать, и сухо сказал:
— Все это в прошлом. Передайте Клер Руа, что я благодарен ей за заботу о дочке. Она не обязана это делать. Несмотря на все ее достоинства, я ее забыл — верите?
Заключенный понурился. Бертран прекрасно понимал, что прошлое живо в душе Жана Дюмона и что он так и не смог забыть Клер. Он кликнул охранника.
— Не теряйте надежду! — выйдя из камеры, еще раз ободрил он человека по ту сторону решетки.
* * *
Клер ждала Бертрана, который обещал заехать и рассказать, как прошла встреча с Жаном. На дворе давно стемнело.
— Он не приедет! — посетовала она. — Скажи, Базиль, у этих новомодных машин есть фонари на случай темноты?
— Да, они называются фары. И поверь, с ними видимость куда лучше, чем когда едешь в коляске!
Леон тоже томился ожиданием. Он привел в порядок чердак над конюшней, чтобы ночевать там, поближе к лошадям. Перспектив остаться на мельнице у него не было никаких. Ясно, что Жан уже не предложит ему работу, а мэтр Руа был категоричен: новый работник ему не нужен, тем более без опыта. Поэтому парень с утра до вечера искал, что бы полезного сделать в доме, что бы починить. До суда он мог рассчитывать на стол и кров, потому что должен был свидетельствовать в пользу Жана.
