Базиль Дрюжон сделал шаг, другой, потом пошатнулся и оперся о стену. Он едва переводил дух.
— Бедная моя девочка! Я бы все отдал, даже самоё жизнь, лишь бы это тебя миновало!
Клер отшатнулась. Внутри у нее все похолодело. Сердце болезненно сжалось.
— Говори же! — взмолилась она, бледнея.
Базиль вынул из-за пазухи газету и помахал ею перед лицом девушки.
— Мне ее регулярно приносят, ты же знаешь. Так вот, в сегодняшнем номере напечатано… Жан… Наш Жан…
Клер выхватила у него газету. На первой полосе был изображен разбитый чудовищным штормом корабль. Моряки, чьи головы виднелись над водой тут и там, протягивали руки к небу. Их лица были обезображены ужасом. Девушка прочла заголовок, набранный крупными буквами: «Сейнер "Бесстрашный" затонул со всем экипажем и имуществом у берегов Ньюфаундленда».
Взор у нее затуманился. Перед отплытием Жан прислал ей открытку — цветную фотографию пляжа с несколькими рыбачьими лодками, стоящими на песке, и заходящим солнцем на горизонте. На обороте была надпись: «Ухожу в море на "Бесстрашном"! Любимая, я скоро вернусь и подарю тебе свое сердце!»
Гийом Данкур спустился в кухню с чашками в руках как раз в тот момент, когда Базиль подхватил Клер обеими руками. Человек он был пожилой, и удерживать ее ему было тяжело.
— Идите и помогите! — крикнул он. — Она без сознания!
Данкур подбежал и легко подхватил девушку на руки. С верхнего этажа донесся детский плач. Бертий тоже подала голос.
— Посадите ее в кресло, — буркнул Базиль. — Нужно растереть ей руки и щеки уксусом!
Прибежала Этьенетта. При ее любопытстве — и пропустить такое зрелище? Гийом потряс ее за плечо:
— Беги предупреди Бертий! Скажи, что кузине стало дурно, и отнеси к ней ребенка! Надо же, чтобы он как раз сейчас проснулся!
Базиль подставил табурет к креслу, где сидела Клер. Она только что открыла глаза с видом человека, который очнулся от легкой дремы.
— Что со мной было?
Но, видя печальные глаза друга, она вспомнила и про газету, и про ужасную новость. Разрыдалась, закрыв лицо руками.
— Оставьте меня одну с Базилем! — крикнула девушка, находясь на грани истерики. — Что вы все на меня уставились?!
Этьенетта побежала к себе наверх, Гийом — тот надел куртку на меху и вышел. Бертий звала снова и снова: хотела знать, что происходит в доме.
— Базиль! Этого не может быть! Только не Жан! Нет, нет! Я не хочу…
Клер сотрясалась от рыданий.
— Плачь, моя крошка, плачь от души! Меня можно не стесняться.
Всхлипывая в отчаянии, она припала к груди друга. Ощущение бесконечной пустоты лишало ее сил; у Клер было такое чувство, что с нее живьем содрали кожу, вырвали сердце.
— Только не Жан! Не Жан! — стонала она. — В мае я должна была уехать к нему, в Ла-Рошель! И забрать с собой Матье! Жан сказал, мы будем растить его вместе.
Клер была словно не в себе — говорила громко, задыхаясь от волнения. Детский вопль заставил ее умолкнуть. За этим пронзительным криком последовали бурные рыдания.
— Матье! Что с ним? — вскричала девушка, бросаясь к лестнице.
Этьенетта прижимала малыша к груди и укачивала так неловко, словно в руках у нее была курица, уготованная для забоя.
— Мамзель, только не злитесь! Я стукнула его головкой о дверь, случайно, и ничего, живой! Отделается шишкой!
Клер пришла в ярость. Она отвесила служанке пощечину со всей силой отчаяния, которое в тот момент испытывала, потом — еще и еще.
— Бестолочь! Недотепа! Кто тебе разрешал трогать Матье?
Она выхватила у нее младенца и осмотрела место ушиба. Этьенетта потирала свои алые от оплеух щеки.
— Мсье Данкур сказал! Вы-то в обморок упали.
Бертий, лежа в кровати, в тысячный раз проклинала свою неподвижность. Кресло на колесах стояло на привычном месте, на первом этаже. Сердитым голосом она в который раз крикнула:
— Что у вас там происходит? Что за крики?
Клер крепче прижала к себе маленького брата, помимо пеленок укутанного в теплое одеяльце. Если б только можно было вот так просто, щелкнув пальцами, сгинуть, исчезнуть из мира живых, как Жан! Но ей и это было недозволенно. Размеренным шагом Клер вошла в комнату кузины.
— Бертий, я овдовела, не успев стать женой. Мой Жан утонул. Океан отнял его у меня!
