Мне подумалось, что это я уже слышал прежде, и тут госпожа Хоро громко рыгнула и добавила:
– Что бы с ним вообще было, если бы я не путешествовала с ним вместе?
***
Когда я проснулся на следующее утро, госпожа Хоро уже была на ногах.
Она распахнула ставни и высыпала на подоконник оставшиеся со вчерашнего ужина крошки, привлекая мелких пичуг.
Хотя истинным ее обличьем была гигантская волчица, способная, кажется, проглотить целиком корову, и даже в человеческом облике она была невероятно страшна в гневе, сейчас, когда она, положив подбородок на ладони, смотрела на клюющих крошки птиц, вид у нее был очень нежный.
Вообще-то я знаю, что госпожа Хоро на самом деле очень добрая. Она мне много с чем помогает; иногда она даже говорит за меня господину Лоуренсу такие вещи, которые мне самому сказать трудно.
Нередко она бывает и зловредна со мной, но, поскольку сама всегда искренне забавляется, вряд ли она думает, что ее поведение зловредно. И потом, даже господина Лоуренса она не всегда дразнит.
Встав, я обнаружил, что господин Лоуренс спит на соседней кровати. Несмотря на то, что он спал, его челка выглядела идеально. Почему – это, скорее всего, знала госпожа Хоро, сидящая сейчас у окна, положив подбородок на руки.
– Что, малыш Коул проснулся первым? – произнесла госпожа Хоро, заметив меня. Вид у нее был немного сонный.
Ее голос, похоже, заставил пичуг, клюющих крошки, осознать, что она совсем рядом. С пронзительным чириканьем они сорвались и улетели прочь.
Госпожа Хоро лениво проводила взглядом неблагодарных птиц, словно говоря «ай-яй-яй», потом встала.
– Что теперь… может, стукнуть этого дурня, чтобы он проснулся, и позавтракать?
Она хрустнула запястьями, вздохнула, потом фыркнула.
Лицо ее было бесстрастным, но все равно я чувствовал, что ей весело; несомненно, она радовалась тому, что разбудит господина Лоуренса.
Я сделал вид, что не замечаю нетерпеливого покачивания ее хвоста, когда она пила из кувшина холодную воду.
Вскоре господин Лоуренс внезапно пробудился под хихиканье госпожи Хоро.
***
– Оеш’окоен, а? – переспросила госпожа Хоро незадолго до полудня, когда господин Лоуренс вошел в комнату.
Голос ее звучал странно, потому что в зубах она держала кусок сушеного мяса.
Несмотря на это, Лоуренс ничуть не потерял самообладания.
Впрочем, это же господин Лоуренс. Как бы там ни было, кусок мяса, который жевала Хоро, она стянула при первой возможности.
Когда я услышал, как госпожа Хоро шарится в вещах, и увидел, как она достает и сует в рот мясо, у меня вырвалось «ах!», но госпожа Хоро издала заговорщицкий смешок и все мне объяснила.
Она, похоже, сделала это нарочно, чтобы господин Лоуренс увидел это и принялся ее укорять, а она могла бы ему гордо ответить.
Когда господин Лоуренс не попался в эту ловушку, хвост госпожи Хоро завилял.
– Вчера я наткнулся в коридоре на знакомого торговца, и он попросил меня кое с чем ему помочь.
– Коли так, то помоги, – и госпожа Хоро вернулась к своему повседневному расчесыванию хвоста.
Она делала это по нескольку раз в день, и хвост ее был поистине прекрасен.
Однако сейчас она держалась недружелюбно, словно принцесса, не желающая участвовать в разговоре.
– А ты сейчас не занята?
Тотчас одно из острых ушей госпожи Хоро встало торчком. Она словно говорила: «А ну рискни это повторить». Плечи господина Лоуренса поникли.
– Эмм, а мне нельзя?
Мне сейчас было делать особо нечего, а поскольку они оба очень хорошо ко мне относятся, я с удовольствием помогаю чем могу.
Против труда я ничего не имею; простая, скучная работа – именно то, что делает человека сильнее.
– Мм? А, конечно, Коул, ты можешь помочь. Я могу на тебя рассчитывать?
– Да!
Мне нечасто представляется возможность быть полезным, и за эту я сразу ухватился.
Господин Лоуренс поманил меня рукой, и я, накинув плащ, направился к двери.
– Что мне надо будет делать?
Господин Лоуренс небрежно ответил:
– Всего лишь посчитать количество монет. Их довольно много, но ты в счете силен, так что я в тебе не сомневаюсь.
Я знаю, из уст господина Лоуренса это большая похвала. От его доброты я смутился. Если бы я услышал такое до встречи с господином Лоуренсом и госпожой Хоро, я бы задался вопросом: смеются надо мной или обманывают? а может, и то, и другое?
