Я кивнул, и господин Лоуренс ответил мне тем же.
Я подумал, что это очень важные слова.
У господина Лоуренса, когда я кивнул, сделалось удовлетворенное лицо, но тут же оно поугрюмело.
– Но, когда речь идет о некоторых вещах, она мыслит очень узко. Я не против обычной детскости, однако если я докажу ей, что она ведет себя неподобающе, то, боюсь, она страшно разупрямится.
Я подивился про себя, неужели это и вправду относится к госпоже Хоро, волчице столь величественной, что ее даже зовут Мудрой волчицей.
Едва я так подумал, господин Лоуренс вздохнул, поник плечами и, придвинув лицо ближе ко мне, сказал:
– Если, допустим, я загоню ее в угол и скажу: «Ты украла еду», – она это признает, да. Но я уверен, что позже при любом удобном случае, когда я буду передавать ей еду, она будет говорить что-нибудь вроде: «А это не краденая еда?» Или, скажем, «Это вправду можно есть?», или даже «Эй, малыш Коул, это ловушка».
Когда господин Лоуренс говорил, подражая манере речи госпожи Хоро, вид у него был такой, словно он смертельно боялся этих слов.
Я не мог с уверенностью сказать: «Нет, она ни за что так не поступит»; напротив, нечто подобное она вполне способна сказать.
Слова господина Лоуренса меня поразили, но удивило меня то, что на лице его был настоящий ужас, но не было ни капли раздражения к госпоже Хоро.
– Поэтому мне не нужно загонять ее в угол и вбивать в нее, как гвоздь, то, что я веду счет нашей еде. Хоро не глупа. Если я ей мягко укажу, даже она на какое-то время перестанет таскать еду; а несколько едких слов даже не считаются серьезной ссорой. Кроме того… – господин Лоуренс вытянул из колодца ведро и наполнил кувшин холодной водой. – Когда она дуется, ей самой становится немножко труднее клянчить еду и вино, не так ли?
Я восхищенно кивнул.
Да, госпожа Хоро и впрямь невероятно упряма насчет некоторых вещей.
– Ох уж… Она ведь должна прекрасно знать, что бывает, когда наваливаются проблемы, а ты не готов… Все-таки с ней трудно.
Держа полный почти до краев кувшин, господин Лоуренс тяжко вздохнул.
– Где бы она сейчас была, если бы я с ней не путешествовал?
***
По коридору проходил, видимо, знакомый господину Лоуренсу торговец, поэтому я взял кувшин и вернулся в комнату.
Госпожа Хоро сидела на кровати, с по-прежнему кислым видом пила вино и расчесывала хвост.
– Мм. Вода?
– Да. Хотите?
Госпожа Хоро кивнула. То, что она стала пить воду, означало, видимо, что с вином она на сегодня закончила.
Когда пьешь только вино, тебя одолевает жажда, но утолить ее вином же не удается. «Даже дурни утоляют жажду водой» – так говорит сама же госпожа Хоро.
Я принялся оглядывать комнату в поисках чего-нибудь вроде чашки, но госпожа Хоро протянула руку, взяла у меня кувшин и стала пить прямо из горлышка. Хотя воду она пила так же жадно, как вино, у нее не пролилось ни капли.
Я подумал, что сегодня она не очень пьяна – я ведь частенько видел, как господин Лоуренс поспешно вытирает ее подбородок от пролитой воды.
– Ффуф. С холодной водой ничто не сравнится.
То ли рыгнув, то ли икнув, она затем хихикнула и протянула мне кувшин.
Я взял его и поставил на стол.
Похоже, госпожа Хоро была сейчас в не худшем расположении духа.
– Ну, где наш дурень?
– Господин Лоуренс? Он, кажется, внизу беседует со своим знакомым торговцем…
«Мне его позвать?» – чуть было не спросил я, но вовремя остановился.
Я уже тоже знаю немножко, как обращаться с госпожой Хоро.
– Пфф. Ну и ладно, если только он опять не сунет свой нос во что-нибудь подозрительное…
Ее взгляд упал на собственный хвост. Заметив, похоже, торчащие волоски, она выдернула их и сдула. Потом широко зевнула и потянулась; с того места, где я стоял, мне показалось, что она просто-таки наслаждается.
– Ааа. Ну так что, ты рассказал ему про меня, малыш Коул? – напала из своей очередной засады госпожа Хоро, сев на стул и разглядывая свои сандалии.
Я, в отличие от господина Лоуренса, не умею изображать неведение.
Удивленный, я посмотрел на госпожу Хоро.
– Хе-хе. Я не сержусь.
Бывают времена, когда мне просто ничего не остается, кроме как довериться улыбке на лице госпожи Хоро.
