Улыбка Кэтти-бри померкла, но она не собиралась сдаваться так легко.
— Хорошо сказано для дворфа! — огрызнулась она, к ужасу Бренора. — Ты отлично приспособлен к жизни в норах, и чем меньше ты видишь небо, тем шире улыбаешься! Но у меня впереди долгая зима, и, может быть, это моя последняя возможность увидеть небо. Ну пожалуйста, папочка!
Бренору не под силу было удерживать на лице сердитую гримасу, когда его дочь пускала в ход все свое обаяние, но он все-таки не хотел выпускать ее.
— Боюсь, по окрестностям кто-то бродит, — объяснил он, пытаясь, чтобы слова прозвучали как можно убедительнее. — Несколько ночей назад я почувствовал присутствие чужака на кургане, хотя мне и не удалось разглядеть его. Возможно, это белый лев или белый медведь. Будет лучше, если…
Бренору так и не удалось закончить, потому что для дворфа вид расстроенной Кэтти-бри был хуже всяких вымышленных страхов.
Кэтти-бри прекрасно знала об опасностях, которые могут ее подстерегать в этой местности. Уже более семи лет жила она вместе с Бренором и его кланом.
Банда гоблинов убила родителей Кэтти-бри, когда та была еще несмышленышем, только что научившимся ходить, и хотя она была человеком, Бренор принял ее как собственного ребенка.
— Ух и тяжело с тобой, детка, — сказал в ответ Бренор, глядя на опечаленную Кэтти-бри. — Ладно, иди играй, но не уходи слишком далеко! Дай мне слово, шустрая кобылка, что будешь держать пещеры в поле зрения, а к поясу прицепишь меч и рог.
Кэтти-бри бросилась к дворфу и наградила его влажным поцелуем в щеку, который неразговорчивый дворф тотчас же вытер, ворча в спину девочке, исчезающей в туннеле. Бренор был предводителем клана, таким же несговорчивым, как камень, который они разрабатывали. Но всякий раз, когда Кэтти-бри запечатлевала на его щеке благодарный поцелуй, дворф понимал, что ему не устоять перед ней.
— Люди, — снова проворчал дворф и потопал вниз по туннелю к шахте, решив отколоть несколько кусков руды, просто для того, чтобы напомнить себе о собственной стойкости.
* * *
Бойкой девочке было легко оправдать свое непослушание, когда она оглядела всю долину с нижних склонов Пирамиды Кельвина, более чем в трех милях от входа в пещеру Бренора. Отец велел Кэтти-бри держать пещеры в поле зрения, и так оно и было, по крайней мере она видела широкую площадку вокруг них, которая являлась тактически важным пунктом.
Но, беспечно соскользнув вниз по неровному склону, Кэтти-бри внезапно обнаружила, что зря не послушалась предостережений своего бывалого отца. Она весело скатилась к подножию и терла озябшие руки, которые покалывало от обжигающею холода, как вдруг до ее ушей донеслось угрожающее рычание.
— Белый лев, — прошептала Кэтти-бри, вспоминая предостережение Бренора.
Подняв глаза, она увидела, что предположения отца оправдались лишь отчасти. Безусловно, перед ней была огромная кошка, которая смотрела на нее с вершины голого каменного кургана, но эта кошка была черной, а не белой, и оказалась огромной пантерой, а не львом.
Кэтти-бри выхватила нож.
— А ну, убирайся вон, кошка! — сказала она, сдерживая дрожь в голосе, потому что знала, что страх побуждает диких животных к нападению.
Гвенвивар прижала уши и припала к камням, а затем издала тягучий гулкий рык, который разнесся эхом по всей местности.
Кэтти-бри не могла соперничать с пантерой в силе голоса и не смогла бы противостоять длинным зубищам, которые были отлично видны в оскаленной пасти пантеры. Девочка огляделась в поисках пути к спасению, но поняла, что, какой бы путь она ни избрала, пантера настигнет ее в первом же мощном прыжке.
— Гвенвивар! — раздался голос откуда-то сверху. Кэтти-бри оглянулась на заснеженный склон и увидела чью-то изящную фигуру в плаще, осторожно спускавшуюся прямо к ней.
— Гвенвивар! — снова позвал незнакомец. — А ну, марш отсюда!
Пантера гортанно зарычала в знак протеста, а затем стрелой понеслась прочь, прыгая по заметенным снегом камням и перелетая через небольшие скалы с такой легкостью, словно бежала по ровному полю.
Несмотря на то, что страх не угас, Кэтти-бри следила за удаляющейся пантерой с неподдельным восхищением. Она всегда любила животных и часто наблюдала за ними, но вид перекатывающихся могучих мускулов под гладкой шкурой Гвенвивар был самым величественным зрелищем, какое она только могла себе представить. Наконец она очнулась и поняла, что худощавый незнакомец стоит прямо за ее спиной. Она резко обернулась, все еще сжимая в руке нож.
