Волк язвительно улыбнулся.
– Приятно сознавать, что расположение вашего духа так же надежно, как ваши часы.
Бухгалтер надел сюртук.
– Из этого следует, что неприятности вошли вместе с вами? Что ж, не скучайте. Вернусь через полчаса.
Едва дверь закрылась, Кэмерон повернулся к другу.
– Карантин в Новом Орлеане спутал все карты. Я даже не знал, получил ли ты мое письмо, отправленное через дядю. Второе послал в Сент-Джозеф, но оно придет туда дней через десять, не раньше. Ждали тебя со дня на день. Я уже потерял надежду, но ты же знаешь Селину…
Волк сменил позу.
– Не надеялся, что успею вовремя. – Он отвел взгляд и замолчал, подыскивая слова.
– Как Брендон? – осведомился после долгой паузы.
– Отлично. – По лицу Кэмерона скользнула легкая тень. Он уперся ладонями в стол и пристально посмотрел на усталого путника. – И мать его тоже прекрасно себя чувствует.
Волк коротко кивнул. Упоминать о Селине пока не хотелось.
– Должен кое о чем с тобой поговорить.
Кэмерон пожал плечами, показывая, что готов ко всему, однако сложил руки на груди и прикрыл глаза.
– Если должен, то начинай. Не тяни.
Снова наступило долгое молчание.
– Я только что приехал, Даже не успел добраться до отеля, – наконец произнес Волк, явно не желая продолжать.
Кэмерон с подозрением прищурился.
– Что же, черт побери, происходит?
– Должен тебе сообщить… – Волк провел ладонью по лицу. – Ах, проклятье! Понимаешь, Тревор жив.
С каменным лицом Кэмерон застыл возле стола, а спустя несколько мгновений повернулся и быстро отошел к выходящему на залив окну.
– Боже! Тревор жив! Но как? Каким чудом ему удалось спастись?
Сказав главное, Волк немного успокоился: вернул стул в нормальное положение и уверенно сложил руки на груди.
– Детали мне почти неизвестны. Знаю лишь то, что услышал в Сент-Джозефе от Каммингса и прочитал в коротком письме самого Тревора. Дело было примерно так: после того как я ушел за помощью, его обнаружили две молодые индианки из племени дакота – родные сестры. Решили, что я оставил раненого умирать, и переправили на какой-то остров посреди озера. Там дакота хоронят своих мертвых. Недавно умерла мать девушек, а потому они затащили Тревора на погребальную плиту и положили рядом с ней.
– Господи боже!
– Понятия не имею, как им это удалось. Я, например, с огромным трудом сумел взвалить его на спину лошади.
Кэмерон вернулся в свое кресло за столом, дрожащими руками достал из коробки сигару и закурил.
Волк внимательно наблюдал за каждым его движением.
– Знаешь, как индейцы выражают свою скорбь?
– Нет.
– Воют во все горло – вот что они делают. Может быть, и еще что-нибудь столь же дикое. Во всяком случае, оплакивают покойника в полном одиночестве. Так что, пока Тревор метался в беспамятстве, они сидели рядом с ним и с матерью и выли на два голоса так громко, что заглушали все его стоны. Приносили ему еду. Подозрений ни у кого не возникло: все решили, что девушки носят дары матери. Каким-то чудом они вытащили из спины обломок стрелы, смазали рану медвежьим жиром и таинственным травяным снадобьем. Представляешь, каково это – провести несколько недель на кладбище?
Кэмерон смотрел через плечо друга – в окно, на залив.
– Дальше.
– Приехав в Сент-Джозеф, я первым делом зашел к Каммингсу и обнаружил на его столе несколько телеграмм от Тревора. Поскольку попасть в Новый Орлеан ему не удалось из-за карантина, он поехал на поезде в Бостон, чтобы забрать на верфи новый корабль.
– Клипер «Безмятежность», – уточнил Кэмерон. – В данной ситуации название чрезвычайно подходящее. – Голос звучал спокойно; волнение выдавала лишь едва заметная хрипотца.
– Это тот клипер, на котором Тревор собирался плыть с самого начала?
Кэмерон рассеянно кивнул.
– Да. – Наступила новая долгая пауза. Он прижал дрожащие пальцы ко лбу и снова заговорил. – Потребовалось несколько месяцев, чтобы поверить, что кузен никогда больше не пойдет по жизни рядом. – Он показал на дверь. – Всякий раз, когда эта дверь открывалась и закрывалась, я поднимал голову, веря, что… – Он не договорил и печально покачал головой. – А когда в гавань заходил очередной корабль, я стоял и смотрел в надежде увидеть Тревора…
