– Прямо по курсу Телеграф-хилл, капитан, – объявил Гроган. – А странные металлические конструкции на высокой башне сообщают о нашем прибытии и о том, какой груз мы везем. Нелепое сооружение, а работает исправно. Почту заберут только завтра, но уже к вечеру все будет готово.
Тревор лишь сдержанно кивнул. Он стоял на палубе, заложив руки за спину, широко расставив ноги, и выглядел абсолютно спокойным. Но душа рвалась на части.
Селина.
Что, если на берегу ждут дурные вести?
Клипер грациозно – и мучительно медленно – подходил к наполнявшейся людьми пристани. Завтра, после того как корабль разгрузят и вымоют, он позволит любопытным подняться на борт. Воздух изменился: свежий ветер открытого моря уступил место обычному прибрежному запаху, напоминающему о рыбе и человеческой жизни.
Над большим серым деревянным зданием Тревор увидел эмблему собственной компании и уверенно ступил на трап. Среди встречающих не нашлось ни единого знакомого лица. А чего, собственно, он ждал? Парада? Если бы сердце перестало так бешено колотиться… «Безмятежность» пришла на три дня раньше положенного срока, так что Кэмерон скорее всего преспокойно сидит в конторе. А Волк… одному Богу известно, жив ли он и получил ли письмо.
И все же Волк оказался жив. Он преспокойно сидел на ступеньках пароходной компании семейства Андруз и выглядел точно так же, как во время первой встречи в Сент-Джозефе, в салуне, включая пыльные кожаные штаны, грязные всклокоченные волосы и многодневную щетину на щеках. Тревор подошел и улыбнулся.
– Бог мой, ты не меняешься!
Волк встал.
– Давненько не виделись.
Они долго смотрели друг на друга и молчали. О Селине Волк не обмолвился ни единым словом, а это означало, что хороших новостей нет. Сердце сжалось в комок и провалилось в бездонную яму. Тревор протянул руку.
– Рад встрече.
Волк шагнул навстречу, энергично встряхнул ладонь, а затем крепко сжал в объятиях, что совсем на него не походило, и даже похлопал по спине. Неужели глаза увлажнились? Зная Волка, Тревор предположил, что тот сейчас же уйдет: проявлять чувства не в его правилах.
– Мне пора, – заявил Волк.
Тревор хмыкнул.
Волк сделал пару шагов, остановился и посмотрел через плечо.
– Кэмерон на месте и ждет тебя. Сказал, что встретимся в восемь в отеле Морган, за ужином. Полагаю, там ты и остановишься, так что увидимся.
– Договорились. – Тревор с трудом перевел дух и мысленно добавил: иди же, черт тебя подери. Убирайся, прежде чем я не задал вопрос, ответ на который не хочу слышать. Во всяком случае, пока.
Он поднялся по ступеням и вошел в контору.
Кэмерон сидел за столом, сцепив пальцы за головой и откинувшись на спинку кресла.
– Видишь ли, старик, ты опоздал на целый час.
Тревор остановился перед кузеном и улыбнулся. Улыбнулся широко, от всей души. До чего же приятно встретить родственника!
Кэмерон шумно встал, обогнул стол, подошел и, подобно Волку, сначала пожал руку, а потом обнял и похлопал по спине.
– Слышал, тебе пришлось по душе индейское кладбище.
– Надеюсь, что больше судьба туда не занесет.
Ни слова о Селине. Ни единого звука. Так он и предполагал – после того как смолчал Волк. Сердце окончательно окаменело.
– Нашел у входа нашего жалкого бездельника? Болтается здесь, вместо того чтобы исполнить мое распоряжение и принять ванну.
Едва не теряя сознание от нервного напряжения, Тревор улыбнулся.
– Вижу, вы с ним отлично поладили.
Кэмерон кивнул.
– Неплохо. Он только вчера вернулся из Сент-Джозефа. Приехал туда, увидел у Каммингса твою телеграмму, тут же прыгнул в седло и погнал обратно. – Кэмерон на миг замолчал. – Надо отдать ему должное: парень преданный.
– Это деньги, – заметил Тревор, не веря собственным словам.
– Так я и думал.
Эббот принес ленч, поздоровался с Тревором так, как будто тот отлучился на несколько дней и вернулся, а потом незаметно исчез, словно растворился. За ленчем Кэмерон кратко доложил о текущих делах компании, а потом Тревор подробно рассказал свою историю.
Наконец Кэмерон взглянул на часы.
– Пока не стемнело, хочу показать тебе один красивый пейзаж.
Тревор пожал плечами.
– До ужина все равно нечего делать. – Печаль достигла такой неимоверной глубины, что на мир он смотрел отрешенно – так, как смотрит на берег капитан отплывающего корабля.
