Сондра добилась своего: остальные не сводили с нее глаз. Она вывела изображение на основной дисплей. Теперь на нем безостановочно появлялись картинки больничных коридоров и персонала.
— Поймите, — продолжала Сондра, — что сигнал подавлялся современными методами. Поэтому я дополнительно отправила в больницу медиабот, снабдив его простыми инструкциями. Ему было приказано лететь в место с наибольшим скоплением четыреста семьдесят первых «Бринксов» и добыть сколько можно сведений.
В течение тридцати семи секунд изображения поступали с интервалом в четыре с половиной минуты. Затем все расплылось.
— Почти все картинки, скорее всего, бесполезны. Попытаюсь подробно проанализировать каждого человека, который мне попался, и свяжусь с теми, кто покажется мне перспективным… Но два самых лучших изображения я приберегла на сладкое!
Перед журналистами появилось трехмерное изображение громадной черно-красной капсулы в виде ящика.
— Большая штучка, — прошептал Энрике почти себе под нос.
Майкл ошеломленно смотрел на дисплей.
— Охренеть можно! Что там такое?
— Терпение, ребята! Сейчас скажу. — Сондра сияла. — Кроме поиска места наибольшей концентрации глушилок, я еще запрограммировала медиабот на поиск любой вещи или личности на территории больницы, которые нигде не зарегистрированы. Так что первоначально он проверил все зарегистрированные предметы внутри медицинского центра. Я сверилась с открытыми базами данных. Этого, — она ткнула в огромную голограмму, нависшую над конференц-залом, — не оказалось ни в одной базе данных!
— В какой части больницы оно находится? — спросил Энрике, обводя рукой голограмму капсулы.
Майкл обошел одну сторону голограммы.
— По-моему, похоже на погрузочную платформу.
Сондра дотронулась до кончика носа, как в игре в шарады:
— В точку!
Майкл улыбнулся своей любовнице и подмигнул.
Энрике нахмурился:
— Ты ему подыгрываешь!
Словно не слыша его, Сондра продолжала:
— После этого снимка моего малыша уничтожили.
Хотя речь шла всего лишь об аппаратуре, Сондра так горевала, что можно было подумать: ее уничтоженный «Бринкс-471» был живым, дышащим существом. Правда, оплакивала она его недолго.
— Как видите, я добыла достаточно визуальных данных, чтобы реконструировать предмет со всех сторон, кроме днища.
Сондра оглядела всех присутствующих. Она закончила.
— Ну как, молодец я?
— Сондра, — ответила Ирма, — ты и правда молодчина. Будь я мужчиной, я бы на тебе женилась… Ну, — она посмотрела на остальных, — кто-нибудь может сказать, что это за штуковина?
— Ах да, — оживилась Сондра. — Забыла упомянуть. Это капсула для криозамораживания.
— От скромности не умрешь, — поддразнил ее Майкл.
— Ты бы тоже так скромничал, если бы умел читать. — Сондра увеличила изображение в той части, где виднелись алые буквы: «ИНДИВИДУАЛЬНАЯ КРИОКАПСУЛА. ВНУТРИ НАХОДИТСЯ ЗАМОРОЖЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК».
Все впились взглядами в изображение и стали пристально изучать каждую мелочь. Потом команда принялась гадать, что означает надпись.
— Оно настоящее? — спросила Ирма из любви к искусству. — Судя по всему, что нам известно, это может оказаться искусно выполненной мистификацией, розыгрышем.
— Если это мистификация, — ответил Энрике, — кто-то не пожалел на нее десяти миллионов кредитов — и, возможно, еще столько же потратил на то, чтобы замести следы. Довольно дорогой розыгрыш, тебе не кажется?
— И потом, — перебил его Майкл, — у замороженного есть имя.
Все замолчали.
— Его зовут Джастин. До сих пор я как-то не связывал одно с другим, но все сходится. Есть криокапсула. Есть замороженный, за чье воскрешение заплатили баснословную сумму… В общем, замороженный сообщил, что его зовут Джастином.
— Что еще тебе о нем известно? — спросила Ирма.
— Не очень много. Белый мужчина, говорит по-английски.
— Как ты это разузнал? — спросила Сондра, немного уязвленная тем, что ее минута славы закончилась так быстро.
— Старомодным способом, — ответил Майкл с улыбкой. — Помогло мое обаяние. Со мной соглашались говорить только служащие низшего звена. Мне не удалось связаться даже со справочной… Правда, странно? У персонала больницы отключена система текстовых сообщений!
