Вечером того дня, сидя после ужина на веранде, Конан спросил у Магриба, а что если Фейра просто вычищала жемчуг, и зернышки вышли не все. Значит, это случайность, а не знак свыше.
— Сын мой,— ответил Магриб ибн Рудаз,— неисповедимы пути бога. Случайностей в этом мире так мало. Я разумею, настоящих случайностей, ни к чему не ведущих пустяков. Предположим, девушка и в самом деле чистила ожерелье. Случайно то, что Фейра выбрала именно эту курицу, чтобы скормить ей жемчуг, дабы он посветлел, пройдя через желудок птицы; случайно то, что одна жемчужина осталась; случайно выбрал эту птицу из пяти таких же белоснежных куриц Амаль. Но, собравшись все вместе в канун Праздника Откровения, эти случайности породили знак, и так всегда происходит в нашем полном случайностей мире. Учись постигать большое в малом, Конан, и тебе откроется многое.
Ун-баши, как начальнику, а значит, не просто солдату, а почетному гостю, полагалась отдельная комната в доме. Но Конан предпочел поселиться вместе со своими ребятами.
Общество многомудрых и велеречивых старцев утомляло его. Но после ужина, когда на огромной, в полдома, веранде зажигались лампы, а в небе загорались яркие алмазы звезд, Конан присоединялся к ученому обществу — послушать Магриба.
Обычно ему удавалось, отсев поодаль от остальных, единолично завладеть вниманием придворного звездочета.
И тогда они вели долгие и поучительные для обоих беседы. Конан в свои двадцать с небольшим лет успел обойти почти весь северо-запад континента, был гладиатором в Халоге, столице Гипербореи, затем долго жил в Заморе, где прославился как самый искусный вор своего времени. Затем был наемником в Зингаре, контрабандистом исходил весь Вилайет, побывал в Бритунии и Вендии. Магриб не уставал расспрашивать юного воина об этих далеких странах, об их городах и малых поселениях, людских обычаях и нравах, о битвах и победных пирах, в которых Конан принимал участие.
Такие беседы вели они еще на пути к Хоарезму, у ночных костров, ибо ученый старец в силу возраста спал мало, а Конан в силу должности — еще меньше. Киммериец никогда не знал за собою дара красноречия, но благородный Магриб умел не только рассказывать, но и расспрашивать. Делал это так ловко и слушал так внимательно, что хотелось говорить еще и еще…
Сам звездочет редко покидал пределы Турана, но все же совершил несколько больших путешествий — в основном, на юго-восток. Но большая часть его знаний была почерпнута из книг, а не из личного опыта. И сколько же он их прочел, дивился Конан, слушая рассказы мудреца. О путешествиях к краю земли, в которые уходили многие, а возвращались единицы, и, вернувшись, уже никогда не могли жить на одном месте и, в конце концов, пропадали без вести в дальних морях и нехоженых землях, что лежат к югу и востоку от хайборийских королевств. О подвигах и войнах древности, что записаны в длинные свитки и хранятся в медных сундуках в сокровищнице Повелителя Турана уже много веков, и каждый век прибавляет новый свиток. О целебных травах, что растут в непроходимых лесах северо-востока и в долинах Ильбарских гор. Одна из таких трав цветет раз в год и, сорванная во время цветения, открывает счастливцу все, что таится под землей, будь это клад или целебный источник. Другая затягивает и исцеляет любые, даже самые страшные раны, а настой из нее, употребляемый ежедневно, удлиняет жизнь. Третья, растертая в порошок и смешанная с салом онагры, открывает видение потустороннего мира, но такое видение еще никому не приносило счастья…
Рассказывал Магриб и о сестрах небесного свода, каждую из которых он знал по имени, мог сказать, в какое время года ярче всего сияет та или иная звезда, каким богам и героям посвящены созвездия и почему.
Конан, никогда раньше не слышавший туранских сказаний, затаив дыхание, слушал, как Небесный Охотник добыл себе меч и волшебных Псов и победил Дракона-смерча, пожиравшего один город за другим, не щадившего ни стариков, ни детей. И Охотник, и Псы были вознесены за этот подвиг на небо, а Дракон с той поры все пытается насытиться, но не находит ничего в бескрайних просторах ночи и в ярости грызет серебряный диск луны. Четырнадцать дней от полнолуния гложет он ее, а на пятнадцатый приходит Охотник и заставляет Дракона еще четырнадцать дней собирать ее вновь кусочек за кусочком.
