Когда я пришла в комнату, то в последний раз перед свадьбой взяла в руки кисть. На обложке тома «Пионовой беседки» я нарисовала то, как представляла себе сцену «Прерванный сон», где Мэнмэй впервые встречается с Линян. На моем рисунке они стояли перед каменной горкой. Через минуту они исчезнут в гроте и заставят дождь пролиться из облаков. Я подождала, пока чернила высохнут, потом открыла книгу и написала: «Люди любят, пока живут на земле. Когда они умирают, то продолжают любить. Если после смерти человека любовь исчезает, это не настоящая любовь».
Я закрыла книгу и позвала Шао.
— Ты видела, как я пришла в этот мир, — сказала я. — Вскоре ты проводишь меня в мой новый дом. Мне некому доверять, кроме тебя.
По суровому лицу Шао покатились слезы.
— Что тебе нужно?
— Ты должна пообещать слушаться меня, что бы ни говорили мама или папа. Они забрали у меня все, но я хочу взять с собой кое-какие принадлежащие мне вещи. Пообещай, что ты принесешь их мне через три дня после свадьбы.
По ее глазам я видела, что она колеблется.
— Обещаю, — сказала она, вздрогнув.
— Пожалуйста, принеси туфли, которые я сделала дли госпожи У.
Шао вышла из комнаты. Я спокойно лежала, глядя на потолок, и слушала крики осиротевших гусей, пролетавших по небу. Этот звук заставил меня вспомнить стихотворение Сяоцин, где она упоминала об этих печальных криках. Затем я задумалась о неизвестной женщине, излившей свое отчаяние на стене дома в Янчжоу. Она тоже слышала крики диких гусей. На память мне пришли строки: «Если б только кровь моя и слезы окрасили сливовые цветы... Но я бы запретила им цвести...» Я вздохнула.
Через несколько минут вернулась Шао. Она принесла туфли, которые я когда-то собственными руками завернула в шелк.
— Спрячь их. Мама не должна узнать, что они у тебя.
— Конечно, Пион.
Никто не называл меня именем, данным при рождении, с тех самых пор, как папа изменил его в тот вечер, когда мы видели последнюю часть оперы.
— У меня есть еще одна вещь, — сказала я. Я пошарила под матрасом и вытащила спасенную копию «Пионовой беседки».
Шао со страхом отпрянула назад.
— Это самая ценная вещь в моем приданом. Мама и папа не знают о ней, и ты никогда не должна рассказывать им об этом. Поклянись!
— Клянусь, — пробормотала она.
— Сохрани ее. Только ты сможешь принести ее мне. Через три дня после моей свадьбы. Не забудь.
Папа вернулся после путешествия в столицу. Впервые в жизни он пришел проведать меня в мою комнату. Он стоял у двери, не решаясь подойти ближе.
— Доченька, — сказал он, — всего через пять дней состоится твоя свадьба. Твоя мать говорит, что ты отказываешься вставать с кровати и ухаживать за собой, но ты должна встать. Ты не можешь пропустить свою свадьбу.
Я покорно вздохнула. Он прошел через комнату, сел на кровати и взял меня за руку.
— Я показал на твоего мужа в последний вечер, когда показывали оперу, — сказал он. — Тебя разочаровало то, что ты увидела?
— Я не смотрела, — ответила я.
— Ах, Пион, теперь я сожалею, что мало рассказывал тебе о нем, но ты же знаешь свою мать.
— Все хорошо, папа. Обещаю, я выполню все, что от меня требуется. Вам с мамой не придется краснеть за меня. Я сделаю У Жэня счастливым.
— У Жэнь хороший человек, — продолжал папа, не обращая внимания на мои слова. — Я знаю его с тех пор, когда он был мальчиком, и я не видел, чтобы он сделал нечто неподобающее. — Папа улыбнулся: — Разве что однажды. Он подошел ко мне в тот вечер, когда закончилось представление оперы. Он попросил меня передать тебе кое-что. — Папа покачал головой. — Я глава семьи Чэнь, но твоя мама придерживается строгих правил, и она и так уже сердилась на меня из-за оперы. Тогда я не отдал тебе это. Я счел, что это неприлично, и потому положил этот предмет в книгу стихов. Я знаю вас обеих и потому, как мне кажется, выбрал подходящее место.
Подарок, когда бы я его ни получила — пять месяцев назад или сегодня, — не мог изменить моего мнения о будущем муже или браке. Мне казалось, отец поступил так, как повелевал ему долг и правила приличия, только и всего.
— А теперь у нас осталось всего несколько дней до... — Папа покачал головой, словно стараясь прогнать неприятную мысль. — Вряд ли твоя мать будет возражать, если я отдам тебе это сейчас.
