Вроде бы Ренфрау заинтересовался четырьмя направившимися к выходу путниками. А потом перевел взгляд на Хекта.
Разумеется, хочет по возможности сунуть нос в их дела.
– Ничего не поделаешь, – пробормотал Пинкус. – Пошли. Жалко, что сегодня народу так мало.
Дезертиры были не совсем круглыми дураками, – пока священники не смотрели, они тайком проверили, на месте ли оружие. Ренфрау еще больше оживился.
– Ты прав, ничего не поделаешь.
Чтобы попасть в нужник, нужно было пройти через кухню – темную, задымленную и такую грязную, что одного взгляда хватило бы, чтобы еще неделю есть не хотелось. Толстый повар, грязный и волосатый, тоскливо уламывал скучающую служанку, которая явно не рвалась запрыгнуть к нему в постель. На вид она была года на три старше Вэли.
– Что это все намылились бегать в сортир сегодня? – громко спросил повар. – И ведь не пьют совсем, мочиться-то чем будут? Вот ты, – он ткнул пальцем в Хекта, – ты вообще ни разу не выпил. Подозрительно.
– Братец, так дело-то не в пиве, – отозвался Горт, – это еда твоя поганая наружу просится, ветры чуешь?
Повар решил было обидеться, но потом передумал – чего зря силы тратить, лучше сэкономить их, чтоб на девчонку хватило.
– Это его дочь, видимо, – сказал Хект.
– Может, и так, но я его не виню за грязные мыслишки. Что-то в ней такое есть.
На улице их поджидал Пелла.
– Ваша честь и ваша честь, – прошептал он, – они в конюшню пошли. С теми двумя, которые уже на постоялом дворе жили.
– А Вэли где?
– Следит.
– Покажи где, а потом ступайте с Вэли в трактир. И спать ложитесь. Нужно хорошенько выспаться. Завтра снова тронемся в путь.
– Так вы их ждали?
– Да, давай пошевеливайся.
Пелла двигался с таким проворством, словно видел в темноте. Хект и Горт тихонько шли следом. Пайпер недоумевал, куда же подевался третий священник.
В конюшне было тихо. Мальчишки-конюхи спали, лошади дремали, даже крысы, похоже, сегодня взяли выходной. Амулет на запястье у Хекта никак себя не проявлял, – значит, никакого колдовства тут не вершится и никто из ночных созданий в событиях не заинтересован.
Дезертиры и святоши отправились не в саму конюшню, а в прилегающий амбар. Там горел фонарь, и свет просачивался сквозь щели. Горт жестами велел Пелле забирать Вэли и идти внутрь, а потом едва слышно выдохнул в ухо Пайперу:
– Не зевай. Третий где-то поблизости.
Хект кивнул и поднялся на цыпочки, чтобы заглянуть в щель между бревнами.
Третий святоша, оказывается, ждал внутри. Он помогал своим подельникам подвинуть мешки с овсом. Горе-убийцы, похоже, волновались гораздо больше, чем их наниматели.
Хект удивился: святоши вроде как собираются платить. Значит, дезертирам удалось убедить их, что покушение прошло удачно.
– Что за чушь, – прошептал Горт, – эти двое ведь даже не убийцы, а так – завести тебя в ловушку должны были.
Пайпер сжал Гортов локоть – не время сейчас разговаривать.
Трое святош отсчитали серебро. Дезертиры заспорили было о сумме – хотели получить долю, причитавшуюся погибшим соучастникам, утверждали, что у тех остались жены и дети.
Им предложили взять половину первоначальной суммы или убираться несолоно хлебавши.
Дезертиры взяли деньги. Судя по тону, они действительно переживали из-за осиротевших семей. Видимо, в заговоре участвовала родня.
Бывшие подопечные Горта немногословно обрисовали покушение – рассказ порядком отличался от того, что помнил Хект.
Почему же святоши так легко согласились отдать деньги?
Хотя дезертиры не представляют для них угрозы – они ведь явно про этих троих ничего не знают.
Забрав свои деньги, горе-убийцы отправились в конюшню, растолкали конюхов и велели седлать лошадей.
– Лошадки-то притомились совсем. Так и сдохнут у вас, ежели ночью их еще погоните дальше. А на севере на дороге страшилище засело, – завозмущался было один из мальчишек, но потом выпалил: – Ой, спасибо, ваша честь! – и больше уже ничего не говорил.
Видимо, получил монетку.
Хект все вглядывался в амбарную щель. Трое святош расселись на мешках с овсом. Помолились, потом один достал трубку для кафа, набил ее и спросил:
– Койн приготовился?
– Я послал ему весточку. Он обо всем позаботится.
