– Есть одно такое существо, – улыбнулась Ефросинья. – И ты его знаешь.
– Хозяин Сонной Тропы?! – воскликнул Тавров.
– Вот именно! Ведь он – единственный из обитателей Того мира, который по ночам беспрепятственно может явиться к любому жителю Этого мира. Его не надо вызывать, и единственный способ избежать общения с ним – не спать, никогда не спать. А если учесть, что в какой-нибудь точке Земли в любое время царит ночь, то он в Этом мире проводит гораздо больше времени, чем в Том.
– Но кто мог его послать? Неужели он рассказал все фра Арнольдо по собственной инициативе?
– Вряд ли, – ответила Ефросинья. – Скорее всего, его попросил об этом тот, кому в Том мире нельзя отказать. Возможно, это всего лишь проявление конфликтов и интриг во властных кругах Того мира. Все возможно, Валера! И пока мы можем только строить догадки на эту тему.
Ефросинья допила чай из чашки и поставила ее на блюдце. Потом спросила:
– Скажи, Валера, а фра Арнольдо был в темных очках?
– Да, – подтвердил Тавров. – А как ты догадалась? Я ведь об этом не говорил.
– Опиши мне их, – попросила Ефросинья.
– Солнцезащитные, среднего размера. И очень странные стекла: абсолютно черные, не дают бликов. Такое впечатление, что на лице – просто бездонные провалы.
Ефросинья встала:
– Пойдем в дом, Валера. Я тебе покажу кое-что.
Они вошли в дом, поднялись на второй этаж и прошли в кабинет Ефросиньи. Ефросинья открыла ящик древнего бюро красного дерева и достала оттуда точно такие же очки, как у фра Арнольдо.
– Откуда они у тебя?! – изумился Тавров.
– Это другая пара таких же очков, – ответила Ефросинья. – Большая редкость, старая работа. Даже и не скажу, есть ли сейчас мастера, которые сделали бы такие очки. В них особое стекло, Валера.
– Это я уже понял. А в чем его особенность?
– Их можно сравнить с прибором ночного видения. Только тот улавливает лишь невидимое глазу инфракрасное излучение и делает предметы зримыми. А это стекло позволяет видеть излучения, характерные для обитателей Того мира. При их помощи можно, например, увидеть привидения днем и многое другое. Делал такие очки когда-то один мастер в Санкт-Петербурге. Он же и назвал их «Очи Вия». Хочешь увидеть то, что наблюдал фра Арнольдо?
Ефросинья протянула очки Таврову, и он их немедленно надел. Он думал, что ничего не увидит сквозь такие темные стекла в помещении, но с удивлением обнаружил, что выглядевшие абсолютно черными стекла совсем не затемняют для глаз внешний мир. Наоборот, Таврову даже показалось, что вещи приобрели какую-то особую четкость.
– Что ты видишь, Валера? – спросила Ефросинья.
– У тебя на книжном шкафу сидит сова, – удивленно сообщил Тавров. – А ведь только что ее не было!
Он даже приподнял очки, чтобы убедиться в этом. И действительно, без очков он не видел на шкафу никакой совы.
– Это вовсе не сова, Валера, – возразила Ефросинья. – Впрочем, не отвлекайся, а лучше посмотри на свою правую ладонь.
Тавров послушно взглянул и чуть не вскрикнул от удивления: на ней четко проступило светящееся изображение круглой печати с замысловатым рисунком и латинской надписью между двумя окружностями: «Asmoday».
– Это память о рукопожатии Великого Герцога! – воскликнул Тавров. – Так вот что увидел фра Арнольдо. Он решил, что я работаю в интересах Тьмы, и потому отказался иметь со мной дело. Вот оно что!
Раздосадованный Тавров снял очки и, помолчав, заметил:
– Но ведь кто-то его предупредил, раз он пришел на встречу в очках. Ведь раньше он приходил без них! Он просто убедился в том, о чем ему поведал таинственный доброжелатель.
– Да, похоже на то, – согласилась Ефросинья.
– Полезная штучка, – вздохнул Тавров, протягивая очки Ефросинье. Но она не взяла их.
– Оставь себе, Валера, – посоветовала Ефросинья. – Глядишь, и пригодятся!
– Спасибо! – поблагодарил Тавров. Он достал из кармана футляр, вынул оттуда обычные солнцезащитные очки и спрятал их в карман, а в футляр бережно вложил «Очи Вия». – Теперь я смогу узнать гораздо больше!
– Не благодари меня, Валера! – грустно отозвалась Ефросинья. – За такие вещи не благодарят, ибо никто не знает, какой стороной обернется Знание.
