– Да, вполне, – кивнул Тавров. – Катя вам представила Брена?
– Да, но так, впопыхах: «Бьянка, это Виктор; Виктор, это Бьянка». Он еще как-то так внимательно на меня посмотрел, и я подумала: «Запал на меня, не отбить ли парня у Катьки для смеха?» Теперь я понимаю, почему он так посмотрел… А Катька, видно, тоже подумала, что он на меня запал, и быстренько потащила его к Большому проспекту.
– Понятно. И больше вы ее не видели?
– Нет. Я позвонила ей пару раз, но телефон молчал. Но я и подумать не могла… А через несколько дней мне позвонил следователь и сообщил, что Катя убита.
Кайтелер замолчала, у нее перехватило горло.
– Вы сказали следователю, что видели Катю с Бреном накануне ее гибели?
– Да, я сказала ему, что видела Катю менее чем за сутки до ее смерти с неизвестным мужчиной, которого она называла Виктором, – подтвердила Кайтелер. – И даже помогла составить фоторобот.
– И что?
– Ничего. С тех пор меня больше не беспокоили. А воспоминание об этом как отрезало… Если бы не ваша фотография, я, наверное, и не вспомнила бы уже никогда.
– Пожалуй, надо мне переговорить со следователем, – решил Тавров. – Как его зовут?
– М-м-м… Попробую вспомнить… Кажется, Кудрин. Ага, точно, Александр Васильевич Кудрин! Как министр экономики!
– И где он располагается?
– В районной прокуратуре, естественно. Средний проспект, дом 55.
* * *
Через сорок минут Тавров уже сидел в кабинете следователя.
– Ваша фамилия Тавров? Да, я помню, о вас говорил Павлов, он работал с вами когда-то.
– О-о, так вы знаете Вадика Павлова? – обрадовался Тавров.
– Да, я ведь раньше в Москве работал, – пояснил Кудрин. – Вел одно громкое дело, меня подставили – якобы я взятку от подследственного получил. Выгнали, осудили… Спасибо Вадику, нашел он этих тварей, добился пересмотра дела. Оправдали, восстановили… А я в Питер попросился, у меня родители здесь живут, старые уж, помогать им надо. Так что за информацию вы хотели мне сообщить?
– Вы ведете дело об убийстве Кати Барсуковой? – уточнил Тавров.
– Да, помню: убийство на Наличной, 36… Типичный «глухарь», – ответил Кудрин.
– А как убили Барсукову? – спросил Тавров.
– Ох, – вздохнул Кудрин. – До сих пор перед глазами стоит… Убили ее в собственной квартире. Вспороли живот, вскрыли грудную клетку и вырвали сердце. Сердце так и не нашли, орудие преступления тоже не обнаружили. Барсукову нашли лежащей на полу лицом вниз, со спины был вырезан большой лоскут кожи, примерно двадцать сантиметров на тридцать. Кожу не нашли. Весь пол в комнате был залит кровью, а затем вымыт огромным количеством перекиси водорода. Убийца, надо полагать, тоже весь в крови был и натоптал, но со следами… Отпечатков пальцев, принадлежащих кому-либо, кроме Барсуковой, в комнате не было. Следов от обуви преступника – тоже.
– Да, но он же по крови ходил, должен был отпечатки обуви оставить.
– Ну, видимо, и оставил, но ведь перед уходом он пол промыл или облил этой перекисью, – объяснил Кудрин. – Там весь пол пеной покрылся, какие уж следы…
– А кто тело обнаружил?
– Наряд, по вызову. Соседка вызвала. Она почувствовала из вентиляции резкий химический запах и решила, что Барсукова ее отравить хочет.
– А почему она решила, что это запах из квартиры Барсуковой? – удивился Тавров.
– А там вентиляция работает как-то странно: засасывает воздух из квартиры Барсуковой – и прямиком в квартиру соседки! Строители наши, будь они неладны… У меня дома такие же проблемы. А Барсукова дома часто какие-то ароматические травы жгла… Знаете, индийские палочки? Ну и соседке это не нравилось. А в этот раз учуяла она запах химии и тут же «02» набрала – отравили, помираю! Наряд приехал, а она их у двери Барсуковой встречает. Дверь была открыта, вот так труп и увидели.
– Подождите, но получается, что убийца покинул квартиру практически перед самым носом этого наряда?
– Ну, не совсем перед носом, но где-то примерно за полчаса, – согласился Кудрин.
– И его никто из жильцов не видел? Он что, черным ходом выходил?
– Да какой там черный ход! – махнул рукой Кудрин. – Это панельная двенадцатиэтажка. Дом стоит на оживленной улице, до станции метро «Приморская» пять минут ходу. Если не видел никто, как он из подъезда выходил, то и вспоминать нечего: ведь через их двор народ из соседних домов идет к метро, к остановкам…
