— Вам хочется избавиться от меня, Вивьетта?
— Мне хочется, чтобы исполнились ваши задушевные желания.
— Вы хорошо знаете, чего хочет мое сердце, — сказал он нерешительно.
— Как же, разводить овец или охотиться, или рубить деревья в дремучих лесах, — ответила она, сдержанно приподняв брови. — Ах, Дик, не дурачьтесь. Смотрите, вот как раз идет мама.
С легким смешком она ускользнула от него и взбежала по ступенькам, чтобы встретить старую даму, болезненной наружности, которая, опираясь на палку, только что начала свою утреннюю прогулку по террасе. Дик угрюмо последовал за ней.
— Доброе утро, матушка, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
Миссис Уэйр подставила щеку и без особенного удовольствия приняла его поцелуй.
— Ах, как от тебя пахнет табаком, Дик. Где Остин? Пожалуйста, отыщи его. Я хочу узнать, что скажет он о конюшне.
— Что может он сказать, матушка?
— Он может дать нам совет и помочь исправить это безобразие, — ответила миссис Уэйр.
Конюшня эта уже некоторое время служила предметом спора. Старая совсем развалилась, и Дик, превратившись в архитектора, самостоятельно построил новую. В качестве приюта для животных она была сравнительно недурна, но в виде пристройки к помещичьему дому елизаветинской эпохи она была доступна неблагоприятной критике. Остин, только что приехавший из Лондона провести свой праздничный отдых у домашнего очага, обещал матери осмотреть ее и дать свой отзыв.
— Но что понимает Остин в конюшнях? — спросила Вивьетта, когда Дик отошел, направляясь отыскивать брата.
— Остин понимает решительно все, моя милая, — убежденно ответила старуха. — Остин не только блестяще умный человек, но и выдающийся юрист, а юристы должны знать все. Дайте мне руку, голубушка, и пройдемся немного, пока они придут.
Через несколько минут Дик вернулся с Остином, которого он застал задумчиво курящим сигару перед конюшней. Дик выглядел угрюмо, тогда как лицо Остина сияло; он быстро подошел и, с сигарой в руке, наклонился к матери. Она обвила руками его шею, нежно поцеловала его и осведомилась, хорошо ли он спал, не испытывает ли каких-нибудь неудобств и понравился ли ему завтрак.
— А от Остина не пахнет табачным дымом, матушка? — спросил Дик.
— Остин, — ответила м-с Уэйр, — умеет так курить, чтобы от него не пахло.
Остин весело рассмеялся.
— Я уверен, что, если бы я упал в пруд, вы сказали бы, что я сумею вылезти из него сухим.
Дик обернулся к Вивьетте и пробормотал не без горечи:
— А если бы я упал в сухую яму, она сказала бы, что я вылез из нее весь в грязи.
Вивьетта, тронутая его огорчением, ласково сказала ему:
— Сухой или мокрый, вы остались бы тем же милым старым Диком.
— Ну, а как конюшня? — спросила м-с Уэйр.
— О, она не плоха. Она не без достоинств, но… — добавил Остин, с улыбкой обращаясь к брату, — матушка придирчива, ты знаешь, и архитектура несколько, скажем, в стиле рококо действует ей на нервы. Не лучше ли просто сломать эту штуку?
— Как хочешь, — угрюмо отозвался Дик. Он всю свою жизнь уступал Остину. Какой смысл спорить с ним в данном случае?
— Отлично. Я пришлю молодого Репсона, архитектора, он набросает проект. Не беспокойся, старина, я займусь этим делом.
Молодой, веселый, изящный, опьяненный удачей в жизни и сознанием своей независимости, он не заметил, как сдвинулись брови Дика и затем еще мрачнее нахмурились, когда он обратил свой откровенно восхищенный взор на Вивьетту и увлек ее в оживленный веселый разговор. Не обратил он внимания и на безнадежную и унылую походку Дика, ушедшего рассматривать с грустью развенчанную гордость его сердца — осужденную конюшню.
Но Вивьетта, в противоположность Остину подметившая разочарование Дика, скоро отошла и присоединилась к нему перед бесформенным деревянным сараем.
— Идем, пройдемся по саду.
Он дал увести себя через ворота двора конюшни. Вивьетта стала говорить ему о саженцах яблони. Дик молча слушал ее, потом не выдержал.
— Это возмутительное безобразие! — вскричал он.
— Да, безобразие, — согласилась Вивьетта. — Но вы не должны корчить такую кислую физиономию, раз я здесь специально для того, чтобы утешить вас. Если вы не рады видеть меня, я вернусь к Остину. Он гораздо интереснее вас.
