Ваша кузина, высокородная леди Мария Эсмонд, выказала истинно материнскую нежность и тревогу, когда с ее молодым родственником приключилась эта беда. Право, у нее, должно быть, очень доброе сердце. Баронесса де Бернштейн, дама столь преклонных лет, конечно, не может уже чувствовать так глубоко, как мы, молодежь, однако и она очень тревожилась, пока мистер Уорингтон не пришел в сознание, а тогда она объявила, что хочет как можно быстрее продолжить свой путь в Танбридж-Уэлз, ибо больше всего на свете боится ночевать там, где поблизости нельзя найти врача. Тут мой эскулап сказал со смехом, что, конечно, не может предложить своих услуг знатной даме, хотя и берется вылечить своего молодого пациента. И правда, мой полковник во время своих походов приобрел немалый опыт в такого рода ушибах, и могу ручаться, что, созови мы на консилиум хоть всех окрестных врачей, лучшего лечения мистеру Уорингтону все равно никто не предложил бы. Итак, поручив молодого джентльмена моим заботам и заботам моих дочерей, баронесса и леди Мария распрощались с нами, хотя последней очень не хотелось уезжать.
Когда он совсем поправится, мой полковник, и притом на собственных лошадях, проводит его до Уэстерема, где живет его старый товарищ по оружию. Письмо это будет отослано с почтовой каретой в Фалмут не ранее, чем, бог даст, ваш сын полностью обретет прежнее здоровье и силы, а поэтому вам нет никакой нужды тревожиться о нем, пока он находится под кровом вашей, милостивая государыня, покорнейшей слуги, любящей вас
Мэри Ламберт. P. S. Четверг. " "?
Я была рада узнать (об этом приятнейшем обстоятельстве рассказал нашим людям черный лакей мистера Уорингтона), что Провидение ниспослало госпоже Эсмонд такое большое богатство и наследника, вполне его достойного. Наше состояние сейчас очень прилично, но, поделенное между нашими детьми, когда мы покинем эту юдоль, оно окажется малым. Ах, дорогая! Я узнала о тяжком несчастье, постигшем вас в прошлом году. Хотя мы с полковником взрастили много детей (пятерых), двух мы потеряли, и материнскому сердцу понятно ваше горе; признаюсь вам, мое разрывалось от сострадания к вашему мальчику, когда сегодня он (голосом, невыразимо тронувшим меня и мистера Ламберта) упомянул своего милого брата. Нельзя увидеть вашего сына и не полюбить его. Я благодарю бога, что нам было дано помочь ему в беде и что, приняв в свой дом незнакомого человека, мы оказали гостеприимство сыну моей старинной подруги".
На лицах некоторых людей природа начертала аккредитив, который оплачивается почти всюду. Подобным лицом обладал в юности Гарри Уорингтон. На его щеках играл такой здоровый румянец, глаза были такими ясными, а выражение их — столь бесхитростным и открытым, что все, кто его видел — даже те, кто его обманывал, — преисполнялись к нему доверия. Тем не менее, как мы уже намекали, этот юноша отнюдь не был простодушным простаком, каким казался. Как ни легко он краснел, он был далеко не наивен и, пожалуй, значительно более осторожен и себе на уме, чем стал в зрелые годы. Несомненно, проницательный и благородный человек (который вел честную жизнь и не знает тайных угрызений совести) с годами становится проще. Он решает примеры справедливости и добра с большей быстротой, с большей легкостью выучивается распознавать и отбрасывать ложные доводы и попадает в мишень истины с меньшим, чем раньше, трудом и душевным страданием. Или это всего лишь старческое заблуждение — наша вера в то, что преклонный возраст излечивает нас от многих суетных желаний и мы становимся менее пристрастны в своих суждениях о собственных наших недостатках и недостатках ближних?.. Я смиренно утверждаю, что молодые люди, хотя выглядят они красивее, хотя глаза у них больше, а на веках нет ни единой морщины, часто могут потягаться хитростью со многими из стариков. Невинные маленькие школьники — какие это чудовищные обманщики! Как они лгут маменьке! Как надувают папеньку! Как обводят вокруг пальца экономку! Как подличают перед старшеклассником, при котором состоят фэгом! И как ведут себя на глазах у директора, доктора Берча, — все эти пять долгих лет лицемерия, лжи и пресмыканий! А сестры маленьких школьников? Разве они лучше, и разве, только начиная выезжать в свет, эти ангелочки выучиваются кое-каким штучкам?
