Тишина – заглушили моторы. Чужая речь, не разобрать слов. Юрка осторожно приподнял голову. Трое солдат входили в интернат, четвертый остался сидеть на мотоцикле, свесив ноги на одну сторону. Курил, поглядывая на лес. Автомат лежал рядом.
У Юрки занемело неловко вывернутое плечо, и снова, как тогда, в ельнике, задергался уголок обожженного глаза. Почесать хотелось – невыносимо!
Наконец вышли те трое. Они загрузили в люльку узлы и направились к школьному зданию. Протопали так близко, что у Юрки сперло дыхание.
Вернулись зейденцы быстро, без добычи. Водитель выкинул окурок и оседлал мотоцикл, готовясь газануть. Сказал что-то, показывая на серое небо. Юрка обмяк и уткнулся лбом в согнутую руку. Пересохшие губы касались мертвых листьев.
– Шехен!
– Пассен их!
Закричали, затопали. Юрка вскинулся – и застыл, упираясь в землю растопыренными пальцами. Солдаты нашли мяч. Один ловко вел его по поляне, не давая перехватить. Двое других нападали с боков, третий мельтешил спереди. Юрка осторожно лег и втянулся подальше в заросли. Мяч крутился между ногами. Удар – шлепнулся об угол школы, срикошетил и с треском влетел в кусты. Послышались досадливые возгласы. Мелькнули – руку протяни, дотронешься! – грязные сапоги. У Юрки свело судорогой икры. Бежать?.. Нет, замереть, слиться с землей!.. Носок пошевелил ветки, зашуршали над головой листья.
Что-то крикнули со двора, кажется, торопили. Тот, что шарил в кустах, огрызнулся и нехотя вылез. Рыкнул мотоцикл, присоединился второй. Гул наполнил воздух и стал удаляться.
Юрка перевернулся на спину, уставился невидящими глазами в небо за перекрестьем веток. Подрагивали пальцы. В горле сухо хрипело, дыхание прерывалось кашлем.
Даже тут, в центре деревни, слышался голос моря и чувствовался его запах. Или просто воняла рыба, развешенная под стрехой?
Солнце било в крохотное оконце, очерчивая силуэт Хельги.
– Я же сказал, вернусь за тобой, – сердился Дан, натягивая штаны.
Он не выспался и чувствовал себя выжатым, точно провел через узел минимум троих.
– Обманешь!
У Хельги распухли губы и залегли под глазами густые тени. Спутанные волосы падали на лицо.
– Тьфу ты! Ну нельзя со мной дальше!
– Я возьму твой след!
Дан некстати подумал, что в ярости поморка так же хороша, как и в страсти. Крякнул, затягивая пояс.
– Детка, у меня есть дело, которое нужно закончить. Ты будешь мешать.
– Я не детка!
Вейн наклонился поцеловать, но Хельга увернулась.
– Будь умницей. Я вернусь.
– Ты обманешь, – тоскливо повторила девушка.
– А хоть бы и так, велика потеря! Присмотришь рыбачка посимпатичней, окрутишь…
Сказал – и представилась нахальная, просоленная и выдубленная ветрами рожа, об которую захотелось почесать кулаки. Закончил едко:
– Вон, целая деревня, только выбирай.
Шэт! Хельгина рука взметнулась так быстро, что Дан со своей хваленой реакцией не успел перехватить. Ногти полоснули по щеке.
– Проваливай! – крикнула Хельга. – Но помни, ты обещал!
Вот и пойми этих девок!
– Деньги, – на кровать упал тяжелый мешочек. – Здесь останешься, так на пару месяцев хватит. Нет, спусти на обновки и возвращайся в монастырь, я туда приду.
Он думал, Хельга швырнет кошель ему в морду. Но девушка по-хозяйски взвесила мешочек в руке.
– Мало на обновки-то. Тут подожду.
Поцеловал ее крепко, до боли в губах. С трудом отлепил пальцы от горячей кожи.
– Что же ты со мной делаешь, ведьма морская!
Выходя, оглянулся. Хельга потерянно смотрела ему вслед, и вейн торопливо переступил порог.
Игорь ждал в обеденном зале. Сидел за столом, подперев кулаком голову, и сверлил мрачным взглядом тарелку. Уха в ней остыла, подернувшись пленкой.
– Горячо простились, – заметил менестрель.
Дан тронул щеку. Царапины пощипывало.
– Ну, идем? Или ты прирос к этой лавке?
Игорь с тяжким вздохом поднялся.
– Ох, мне б еще с полгодика Ядвиге на глаза не попадаться!
…Спустя час с небольшим Дан хохотал, едва не вываливаясь из кресла. Удивленно смотрела красивая темноволосая девочка. Вопросительно заломила бровь страшная тетка, похожая на бабку Яшду из мариужских сказок. Игорь покрутил пальцем у виска.
Дан пытался объяснить, но не мог выговорить ни слова. Шэт все-таки подшутил над ним, да еще как! Вейн Иванцов – единственный, кто знал дорогу, – смылся через периодический узел, и вскорости его обратно не ждали. В крепость соваться опасно – если оттуда ушел Вцеслав, ее наверняка заняли другие. Дану оставался единственный путь: через лес, мимо замаскированного командного пункта.
