Облупившаяся скамейка пряталась в кустах. Справа торчал каменный гном ростом чуть выше метра, на его шляпе лежали сухие стручки акации. Слева сквозь ветки и ажурную решетку ограды виднелись кусочек площади и здание с флагами. На фасаде поблескивали часы, стрелкам оставалось немного, чтобы сойтись на двенадцати. Солдаты на ступеньках казались манекенами. Под ногами того, что справа, высыхала лужа, возле левого бродил голубь. Флаги обвисли в густом, насыщенном испарениями воздухе.
Юрка потер лицо руками. Сидел тут уже второй час.
Сменились часовые. Короткие тени прижимались к их сапогам.
Громкоговоритель передал сводку с фронта – сначала на незнакомом языке, потом в переводе. Победоносная армия Зейдена продолжала наступление. Пшелес нес сокрушительные потери в живой силе и технике. Сводка закончилась торжественным маршем.
Часы уже показывали четверть третьего, когда за оградой начал нарастать шум. Юрка привстал. Кажется, сгоняли народ. Но помост не было видно, загородили! Он заметался по тропинкам, плюнув, полез через кусты напрямик и выскочил в парковые ворота. Врубился плечом в толпу.
Виселицу оцепили, по углам застыли автоматчики. Через всю площадь к ней оставался широкий проход.
– …не бойся, вчера же обошлось, – услышал Юрка, проталкиваясь ближе.
Глянул мельком: мужчина успокаивал молодую женщину.
– Ну да, а Перешельского-младшего в комендатуру таскали! – Женщина вытерла распаренное лицо уголком косынки. – Проверь, документы на месте?
– Тут.
Зудела бабка, шпыняя угрюмого деда:
– Нашел короткую дорогу, теперь стой!
Дед отмалчивался.
Переговаривались двое парней:
– …чего ему брехать? Сам видел!
– Да кого, пацан! Другого не нашлось?
– Не скажи, тут расчет: кто на мальчишку подумает?
– А, глянь, везут!
Юрка обернулся: в проходе показался небольшой грузовик. Над кабиной виднелся солдат в серой форме, он придерживал на груди автомат. Еще один притулился к заднему борту.
Громкоговоритель смолк, и стало слышно, как гудит человеческий улей.
Машина добралась до помоста, рявкнула клаксоном и начала разворачиваться. Смялась толпа. Юрку притиснуло к соседу, надавили сзади. Показалось, сейчас хрустнут ребра. Закричала женщина. Задыхаясь, Юрка рванулся в сторону и уткнулся в широкую мужицкую спину. Его обругали.
Грузовик вплотную притерся к помосту и заглушил мотор. С лязгом откинулись запоры, упал задний борт. Возле кабины кто-то возился, пытаясь подняться. Юрка встал на цыпочки и запрокинул голову, но все равно не мог разглядеть.
– Куда лезешь? – зашипел стоящий впереди мужик, пихнул локтем.
Солдат наклонился и вздернул пленного за грудки. Юрке захотелось зажмуриться.
Конечно, это был Егор. Он неловко качнулся – мешали связанные за спиной руки, – но удержался на ногах.
– Лорс! – ткнул зейденец дулом автомата.
Натадинеля заставили влезть на табурет и развернуться к толпе. Юрка сжал кулак, прикусил костяшки. Лицо Егору разбили, левый глаз заплыл. На выгоревшей футболке виднелись темные пятна.
Солдат вытянулся, ловя петлю, и со второй попытки смог накинуть ее Егору на шею. Черт возьми, но не повесят же прямо сейчас?!
– Не наваливайся! – снова пихнул мужик.
Взгляд Егора скользил по людям, и Юрка подался вперед. Крикнул беззвучно: «Я здесь!»
Толпа заволновалась, стиснутая оцеплением. От здания с флагами шел в сопровождении свиты какой-то чин в расшитом серебром мундире. Фуражка у него топорщилась высокой тульей.
Пользуясь суматохой, Юрка придвинулся ближе. «Егор! Ну повернись же!»
Простучали по лестнице сапоги. Гулко отозвался помост.
Зейденский офицер говорил негромко. Надрывался переводчик, стараясь, чтобы слышали все.
– …подполковник Пшелесской армии Вцеслав Натадинель готов послать на смерть единственного сына. Вы думаете, он пожалеет ваших детей?
У Егора презрительно дернулась щека, он оглянулся на зейденца и снова посмотрел на толпу. Внимательно, точно желая понять: верят или нет. И вдруг заметил Юрку. Взгляд – глаза в глаза. «Да! Я здесь!» Две секунды, и Егор отвернулся.
– …предлагаем сдаться. В обмен на его жизнь мы отпустим мальчика. На площади, в присутствии свидетелей.
