Егор уставился в окно. Погода портилась: ветер гнал облака, прижимал по берегам озера камыш. Разговор – или допрос? – шел уже больше получаса.
– С Алексом, между прочим, я знакома, – уронила координатор.
– Ядвига Станиславовна! – Егор повернулся и посмотрел ей в глаза. – Мне просто нужно домой. И я уже не ребенок, чтобы за меня решали другие.
– Ну, арбалет за спиной еще не делает тебя мужчиной.
Егор усмехнулся:
– Я знаю. Да поймите же, у меня там родители с ума сходят!
Ядвига побарабанила по столу пальцами.
– Иванцов – мой подчиненный.
– И что? Не пустите?
– Могу.
Егор вскочил. Легкое кресло на колесиках откатилось и стукнулось об стену.
– Ну и ладно! А я все равно вернусь. Уйду на Середину, не запретите. Права не имеете! Найду Грина. Это дольше будет, но я вернусь! Ясно вам?!
Черт… Все-таки сорвался.
Сжав губы, Егор подогнал кресло обратно. Сел и снова отвернулся к окну.
– Хорошо. Если я пообещаю, что разрешу Иванцову – при его желании, конечно, – переправить тебя, ты расскажешь?
– Через узел возле Верхнелучевска, – быстро добавил Егор.
Ядвига прищелкнула языком.
– Договорились.
Рассказывал Егор долго. Координатор то и дело останавливала, задавала вопросы. Выслушав, поинтересовалась:
– Это Иванцова посоветовала молчать про войну?
Егор неопределенно повел плечом.
– Что же, охрану возле узла мы подержим. Посмотрим, кто вас преследует. Задерживать их, конечно, права не имеем, тут ты прав. Но дальше не пропустим.
– Я одного хорошо запомнил, хотите, нарисую, – предложил Егор.
Ядвига кивнула.
– Возьмешь у Киры планшетку. И пригласи ко мне своего приятеля. Свободен.
Егор вышел в белый коридор с пружинистым полом и странными, слишком гладкими стенами. Окна выходили на другую сторону, и вместо озера виднелся катер, стоящий между малыми куполами. Поразглядывал его с любопытством и легкой завистью. Интересно, когда у них такие выпускать начнут? Не скоро, наверное. Но все равно, может, податься в летное? Чертыхнувшись, сжал в кулаке бирку. Снова, как тогда, перед Бреславлем, накатило странное ощущение. Смотрел на поросшую одуванчиками поляну, катер, белый купол с нарисованным лохматым чудищем, и казалось, что все – чужие самолеты, убитый Макс, «универсалы» на дороге к Верхнелучевску, расстрелянный Сержик Ладанавель, автоматные очереди в лесу возле узкоколейки – все это только приснилось. Ничего не было. Потому что не могло быть. Егор даже головой помотал, но ощущение не проходило.
Возле двери в инфоцентр услышал смех. Удивился: не думал, что Юрка может развлекать девчонку байками. Ан нет, рассказывает, руками машет.
– Тебя Ядвига вызывает.
С Юркиного лица сошло оживление. Хмуро кивнув, он вышел.
– Я обещал одну морду нарисовать, велели взять у тебя планшетку.
Кира лихо прокатилась в кресле вдоль стола и сдернула плотный лист толщиной с палец.
– Держи.
Егор покрутил с недоумением. К листу крепился серебристый карандаш с крохотным шариком вместо грифеля. Снизу и сбоку на рамке виднелись выдавленные значки.
– Режимы: авторучка, тушь, пастель, краски, ну и так далее. Тип бумаги, шероховатость. Это – очистить все, ластик, его толщина. Разберешься? Или настроить?
– Погоди. Мне нужен обычный мягкий грифель.
– Черкни, попробуй.
Тронул карандашиком – остался легкий след.
– Нет, тонкий слишком. Как?.. Ага. И бумага, не очень гладкая. Спасибо.
– Нравится?
Кира с интересом смотрела, как он набрасывает портрет.
– Конечно!
– Подарить не могу, извини. Да его и не пронесешь – очень уж потроха высокотехнологичные.
Егор рассеянно кивнул, увлеченный диковинным альбомом.
– А где другой лист взять?
Кира показала.
– Ты здорово рисуешь. А меня можешь?
– Угу. Потом.
Так, губы потоньше. Удобный ластик, не размазывает, стирает чистенько. Подбородок грубее. Еще. Затенить щетиной. Вроде похож. Отставил планшетку, зажмурился на пару секунд и открыл глаза. Точно, вылитый он. Теперь в полный рост, с ружьем, в походной одежде.
– Занесу в базу, – сказала Кира, поворачиваясь к странному плоскому телевизору.
На экране перед ней возникли рисунки Егора. Он удивленно перевел взгляд на альбом в своих руках. Ничего себе!
– А теперь меня.
