Миклош стоял на плоском сером валуне. За ним и по бокам возвышались
горы, на некоторых белой тенью блестели снежные шапки. Впереди,
насколько видел глаз, простиралось озеро, такое же серое, только с
голубым оттенком. Озеро покрывало все плато, за вычетом неприступной
скальной стены по правую руку. Слева, на севере, взгляду открывалась
одна только вода. С озера дул ветерок, прохладный, но приятный.
Миклош присел на камень. Он бросил хворост, который подбирал по
дороге, вымыл руки, зачерпнул горсть воды озера Фенарр и попробовал ее.
Возможно, она оказалась не столь сладкой, какой ему запомнилась в тот
первый раз, когда он забрался сюда, или столь роскошно ледяной, какой
представлялась за долгие годы скитаний. Но она была хороша.
Выпрямившись, он взглянул себе под ноги; здесь была бы его тень, если
бы Длань эльфов не закрывала солнце. Больше двух лет назад он прошел
здесь, путешествуя на запад. Тогда он считал, что здесь исток Реки.
Теперь он знал, что в озеро собираются воды с окружающих гор, а затем
текут как на запад, так и на восток. Западный отпрыск озера Фенарр по ту
сторону гор носил имя Восточной реки.
В прошлый раз, когда он прошел тут, было утро и вода играла в
солнечных лучах голубым серебром. Сейчас она казалась серо-бурой. Тогда
впереди Миклоша на пути к эльфам шла его тень. Сейчас, в конце первой
части возвращения домой, тень эта была зыбкой, почти невидимой.
Домой…
Рассудок твердил Миклошу, что воспоминания лгут, но в этих
воспоминаниях дом его представал чистым, свежим, могучим, надежным,
уютным кровом. Рассудок твердил, что Ласло наверняка превратил его покои
в нечто для собственных потребностей, но воспоминания с наслаждением
повторяли, как уютно принцу было в его старой кровати.
Рассудок мало чем помог ему за минувшие два года, а воспоминания о
доме поддерживали в нем жизнь. Рассудок удерживал его там так долго, как
только возможно; рассудок твердил, что он учится, что странное, новое
чувство, которое к нему пришло, Тропа в его сознании, ничем ему не
поможет, если он не поймет, как этим пользоваться.
Хватит.
Он собрал щепки и сухие листья в кучку у уреза воды. Он воззвал к
Могуществу и потребовал огня. Миг спустя огонь явился, и щепки и листья
задымились, а потом вспыхнули.
Миклош сбросил заплечный мешок, стащил сапоги и поставил их рядом с
огнем. Потом снял жилет, рубашку и штаны. И нырнул в прозрачные воды
озера Фенарр. В воде он двигался легко, как всякий, кто с младенчества
рос у воды, и налитые двухлетними тяжелыми трудами мускулы отдыхали и
расслаблялись.
Уже почти стемнело, когда он вылез на берег, мокрый и замерзший, и
нагишом сел у умирающего костра. Он скормил пламени несколько веток, и
когда оно разгорелось вновь - бросил в огонь желтый жилет, зеленую
рубашку и коричневые штаны.
Из мешка он достал потрепанные одежды, которые носил еще когда был
принцем, и медленно оделся. Лишь сапоги остались теми же, что он носил
по ту сторону гор. Огонь горел весело и ярко.
Принц Миклош уснул.
Весь завтрашний день Миклош пробирался вдоль северного берега озера
Фенарр. Скальный склон местами касался воды, загоняя Миклоша в озеро, но
обычно он протискивался между горой и водой. Многочисленные ручьи и
водопады питали озеро, заставляя Миклоша пробираться под, над, или через
них. Впрочем, это не стало серьезным препятствием. Он поужинал
прихваченными с собой сухарями и лег спать без огня. Лишь к полудню
следующего дня он услышал далекий рокот водопада. Через час, обогнув
скалу, которая вынудила его войти в озеро по колено, он увидел
поднимающееся над водопадом облако брызг.
А потом он встал на утесе над водопадом. Взглянул вниз, но увидел лишь
брызги и туман. Впрочем, он помнил, как поднимался сюда. Высотой водопад
был под тысячу футов, и все же тропа оказалась несложной. Он попытался
снова отыскать ее, и не нашел.
Некоторые из тех, рядом с кем он обитал (назвать их "друзьями" ему и в
голову не пришло бы), умели прыгать с громадной высоты, приземляясь
мягко, как упавший лист. Но они жили долго и учились использовать
могущество в течение многих человеческих жизней. Сам Миклош со своими
скромными познаниями подобного не мог.
