— Я поговорю с Катей.
— Поговори, — кивнула она. — Поговори! Надо давно было это сделать. И вообще, — ей очень хотелось попытаться поговорить с ним ещё раз о настоящей матери Артёма, но в последний момент испугалась.
— Что вообще?
— Ничего. Я просто злюсь.
— А ты не злись. Сядь. — Он усадил её к себе на колени и обнял, как маленькую. Пристроил подбородок у неё на плече и притворно вздохнул.
Таня засмеялась.
— Прекрати! Ты специально это делаешь!
— Ничего я не делаю.
— Делаешь.
Он вдруг наклонил её, Таня взвизгнула и захохотала, а Баринов начал быстро её целовать. Она вцепилась в его плечи, боясь упасть, а потом обняла.
— Таня, я не могу эту задачу решить! Таня!
Теперь Роман вздохнул по-настоящему и поднял глаза к потолку. Самойлова быстро поднялась и шлёпнула его по руке, которая потянулась вслед за ней.
— Грей ужин, мы скоро будем, — и послала ему воздушный поцелуй.
Таня не спеша шла по торговому центру, поглядывала на витрины и разговаривала по телефону.
— Я что-то не понял, — летел из трубки насмешливый голос двоюродного брата. — Ты за Баринова замуж собралась, что ли?
— Гриш, ну о чём ты говоришь? Об этом даже речи не идёт!
— Я понял, понял, — засмеялся он. — Но если он предложит, ты не откажешься. Так?
— Может и так, — улыбнулась Татьяна. — Но повторяю — речи об этом не идёт.
— А я бы на твоём месте подсуетился. В этот-то раз не теряйся! Ты для него сейчас, как луч света, наверняка. Я же тебя знаю — и дом на себя взвалила, и ребёнка.
— Глупый ты, Гришка. Взрослый, а всё такой же глупый. Это всё такие мелочи!
— Быт — это не мелочи, Самойлова. Я из-за них развёлся.
— Ну и дурак, я тебе это ещё тогда сказала.
— С тебя пример беру. Чем занимаешься?
— Покупки делаю. Тёмке новую шапку купила и футболку.
— Ага, а Баринову галстук и носки. После этого он просто обязан на тебе жениться!
— Я сейчас обижусь, — предупредила его Татьяна, правда, без всякой злости.
Гриша озорно расхохотался.
— Не обидишься. Ты на меня не обижаешься!
— Твоё счастье. Ты когда вернёшься?
Он кажется, зевнул.
— Недельки… через пару, — непонятно ответил он. — Самойлова, ты просто не представляешь, какая тут красота! Солнце, море, белый песок…
— Где-то я это уже слышала, — снова улыбнулась Таня.
— Туземочки такие симпатичные ходят!
— О-о, это уже из другой песни!
— А я тебе говорил — поехали со мной!
— Ты шутишь? Слава богу, что не уехала!
— А Борюсик отставку получил?
Таня немного скисла.
— Мне так перед ним неудобно, Гриш.
— А чего не удобно-то? Не вышло, прощения попросила, всплакнула и забыла. Вы женщины это умеете.
— Это ты сейчас о чём? — возмутилась она.
— Всё о том же!
— Ты на меня свои неудачи в личной жизни не проецируй, пожалуйста!
— Да, я и забыл, ты же у нас теперь дама семейная! И нас, несчастных и одиноких, тебе не понять!
— Трепло ты, Гришка! Возвращайся быстрее, папа уже избурчался весь. Скучает.
— Скажи, я ему молодую туземку привезу, чтобы не скучал в дальнейшем.
— Привози, — со смехом согласилась Таня. — А то мама жалуется, что папа медленно пельмени лепит. Лишняя пара рук не помешает.
— Конечно, не помешает, в семье-то прибавление. Пельменей не напасёшься!
— Да ну тебя, — засмеялась Татьяна и телефон выключила.
Больше никуда решила не заходить, все нужные покупки сделала, на эскалаторе спустилась на первый этаж, а уже от выхода, повернула назад и направилась к кафе. Решила купить несколько пирожных на вечер, Тёмка вчера так горько сокрушался по поводу отсутствия десерта. Прошла мимо столиков к стойке, улыбнулась продавщице и в этот момент услышала, что её окликнули. Голос в первый момент не узнала, обернулась и в удивлении замерла, разглядывая женщин за столиком у окна. Они все смотрели на неё и все по-разному, на лицах разные чувства — от уже привычного любопытства до явного недовольства. Это тоже знакомо.
— Таня, — снова позвала её Елена Викторовна, и Самойлова поняла, что просто не может не подойти. Теперь уже не может, хотя и предпочла бы сейчас отвернуться, чтобы не общаться с Катей, Кристиной и Еленой Викторовной. Пусть это трусость, но так ей было бы спокойнее, просто скрыться с их глаз.
