– Вот видите? – говорит она, ее испанский акцент так и не выветрился после стольких лет жизни в Ирландии. – Никаких просрочек, зарегистрировано по этому адресу, на мой бизнес.
Да, да, мне все это известно, но надо быть вежливой.
– Да, но разрешение зарегистрировано не на это транспортное средство, – отвечаю я, ловя себя на мысли, что получаю удовольствие от нашего первого разговора.
– Это транспортное средство, – говорит она неожиданно резко, – принадлежит моему мужу. Я взяла его на один день. Моя машина в гараже. На техосмотре ТО.
Ей не надо было добавлять ТО. Это и есть техосмотр, то есть получилось, что она сказала технический осмотр технического осмотра. Видимо, она не знает, как расшифровывается ТО, плохо владеет английским – кажется, так говорила тетя Полин. В этом она была права. А теперь посмотрим, насколько другие характеристики соответствуют истине.
– Как вы видите, все в полном порядке, – говорит она, будто констатирует факт, явно привыкла получать то, что она хочет. Говорит со мной как с ребенком, хоть и не знает, что я ее ребенок. – Никаких нарушений здесь нет, – говорит она, отправляя регистрацию обратно в пластиковый кармашек на окне. Она не терпит, когда ей перечат. Она мать, владелец и управляющий собственного бизнеса, президент Торговой палаты Малахайда. Она не любит ошибаться.
Только вот нарушение все же есть, и она неправа.
– В правилах четко обозначено, что, если вы поменяете транспортное средство, нужно подать заявление и изменить данные транспортного средства в вашем платежном документе, – говорю я.
– Но я взяла эту машину всего только на день.
Каждое слово она подчеркивает жестикуляцией. И повышает голос. Нервы, нервы. Любит устраивать сцены. Неуравновешенная. Она не изменилась. Она негодует, яростно и громко.
– Ах, вы… – набрасывается она на меня с целой тирадой о том, как парковка разрушает малый бизнес в поселке.
– Что за цирк вы тут устроили, это же форменный позор, – заканчивает она наконец и бурчит себе что-то под нос на испанском. Жаль, я не стала ходить на уроки испанского. Я бы ей сейчас ответила, вот тогда бы мы посмотрели на ее реакцию. Открывается дверь салона.
– Все хорошо, Кармен? – спрашивает ее работница. Кармен. Люди зовут ее Кармен, так проще. Я многое узнала о ней за эти несколько минут. Алмазы рождаются в глубинах земли под колоссальным давлением, и вот теперь я вижу ее истинное лицо – оно сияет во всей красе.
– Это вовсе не смешно, – продолжает она, – как вы смеете издеваться надо мной, я буду жаловаться вашему начальству, сейчас же назовите свое имя. – И тут уже мне действительно не до смеха, если это подходящее слово, хотя нет, я бы сказала, что сейчас придется проявить смекалку, сообразительность, я точно не могу назвать ей свое имя, иначе она поймет, кто я. Бердов не так много, она сразу догадается, а я не могу позволить, чтобы она узнала об этом вот так.
И вдруг мне приходит в голову блестящая мысль. Что же я творю? Я все порчу. Даже Тристан это видит. Он пытается остановить меня, хотя не знаю почему; то, что я сейчас с собой делаю, намного хуже всех ударов, которые он обрушил на меня в своей психованной видеоигре. Второй раз первое впечатление не создать, значит, вот так начинаются мои отношения с Карменситой. Что же я наделала? Разрушаю свою жизнь, да, это я умею, как никто другой. Нужно спасать положение, я чувствую, как гнев отступает и остается только страх.
– Ваше имя, – повторяет она.
Я не могу назвать ей свое имя. Как только она услышит мою фамилию, она сразу все поймет.
– Я понимаю ваше раздражение, мисс Касанова… – Ушам своим не верю, что называю ее по имени, вслух. Колени подкашиваются. Я слышу эти слова у себя в голове будто эхо, меня охватывает страх и восхищение – подумать только, с кем я сейчас говорю.
– Ну что, теперь-то вы запели по-другому, – смеется она. – Теперь-то вы испугались, – издевается она.
– Я бываю здесь почти каждый день, – говорю я, – не знаю, заметили ли вы меня, но ваши данные по парковке всегда безупречны.
Она немного опешила от такого поворота, но все равно настроена воинственно. Будто она победила; но я не могу этого допустить. Снова.
